— А скажи, Игогоша, — не удержался Нагаев, — правду говорят, что ты свое пальто из чьих-то дверей пошил?
— Бгешут, — авторитетно заявил Игогоша и мастерски сплюнул на груду битого кирпича в углу. — Это они от зависти, педегасты пассивные.
— Ладно, — сказал капитан, посмотрев на часы. — Давай-ка к делу, приятель. Новенькое что-нибудь есть?
— Это смотгя что тебя интегесует, — уклончиво ответил стукач, в три огромных затяжки добивая сигарету и стыдливо косясь на все еще тлевший в руке у Нагаева окурок. Капитан перехватил его взгляд, брезгливо поморщился и протянул ему бычок фильтром вперед. Игогоша схватил окурок, благодарно кивнул и присосался к нему, как пиявка.
— Муха у нас в районе объявился, — рассматривая провисший потолок, сказал Нагаев. — Слыхал?
— Угу, — кивнул Игогоша. — Гебята базагили.
— Какие ребята? — спросил Нагаев, подавляя инстинктивное желание тоже начать картавить.
— Левые какие-то гебята, не с нашего пятачка, — отрицательно замотал головой сексот. — Говогили, он кого-то ггохнул. Вгоде, какую-то бабу. Богатую, вгоде.
— А про то, кто он такой, этот Муха, промеж ребятами базара не было? — поинтересовался капитан.
— Быв. Быв базаг, тойко это тгеп один, никто же ни хгена не знает, а всем интересно…
— Да, Игогоша, толку от тебя сегодня, как с козла молока, — вздохнул капитан. — Только курево на тебя зря перевожу.
— Есть один чеговек, — после недолгого раздумья сказал Игогоша. Художник-авангагдист.
— Чего?! — Нагаев с трудом сдержал смех. — Да у тебя глюки, Игореша! Где это ты художника встретил?
Не у себя ли на пятачке?
— Угу, — снова промычал Игогоша и с видимым сожалением бросил под ноги обслюнявленный фильтр — все, что осталось от сигареты. — Он это дево стгасть как уважает. Богодатый такой, стгашный… Сегегой зовут, фамивию не знаю. Так вот, он с этой бабой имев какие-то дева как газ пегед тем, как ее ггохнули. Кагтины она его пгодала, вгоде. Каким-то австгиякам.
— Хорошие картины? — зачем-то спросил Нагаев.
— Я, конечно, не по этому деву, но по-моему, говно, — честно ответил стукач. — Какой сам, такие и кагтины.
— Бородатые? — не удержавшись, съязвил Нагаев.
— Стгашные. Все гежут кого-то, гвут… я видав. Ганьше, — напустив на себя важный вид, изрек Игогоша, — ну, до австгияков этих, Сегега иногда свои кагтины дугакам товкав чегез один ломбагд. Они с хозяином ломбагда вгоде как когеша или пгосто знакомые, я не в кугсе. А этот хозяин Когаблев его фамивия, — он кгаденым пгитогговывает, остогожненько так, потихонечку… Всосав?
— Всосал, — сказал Нагаев. — А где, говоришь, этот ломбард?