А к истинному виновнику его исковерканной жизни — Каваду, как это ни странно, Зогак испытывал чувство, близкое к обожанию. Стараясь не попадаться на глаза скорому на руку отцу, он любовался им издали, когда великолепный и роскошный Кавад возвращался из очередного похода. А Кавад, когда Зогак попадал в поле его зрения, смотрел на своего младшего сына с недоумением, словно вопрошая: "Откуда взялся этот урод-недоносок?"
Чужой в родной семье, он привык к одиночеству. Это развило воображение. Но его мечты были тяжелыми, как грех, и жуткими, как истекающая кровь. Младший сын, Зогак, по степным законам, являлся наследником своих родителей, и все его мечты были связаны с упоительным мигом, когда он превратится во всемогущего повелителя тиграхаудов, воссев на родительский трон. О-о-о, тогда настанет час расплаты за все унижения. За все! Он не будет рубить головы своим обидчикам, нет, это слишком примитивно. Он заставит содрогнуться от ужаса и страха всех!
И Зогак изощрял свой мозг, изобретая изуверские пытки и казни, одни других страшнее. В это время его охватывало истинное вдохновение. Глаза блестели, на тонких губах змеилась улыбка... он наслаждался.
Не в силах выдержать гнетущую обстановку в семье, Зогак часто покидал царский стан, расположенный на берегу прекрасного озера, и бродил по горным и равнинным кочевьям тиграхаудов в простой одежде. Он знал, что никто не спохватится и не огорчится его отсутствием. Неприхотливый, он ночевал в дымных хижинах пастухов, в дырявых юртах табунщиков, с волчьим аппетитом вонзал свои мелкие острые зубы в свежий овечий сыр или в черствую лепешку, испеченную на углях. Он своими глазами видел и ушами слышал, как тяжело приходится простому кочевнику-тиграхауду под пятой племенной аристократии, сплотившейся вокруг Кавада, как ропщут бедняки, но это мало его трогало. Он был слеп к народной нужде и глух к воплям несчастных. Постоянная внешняя угроза заставила родовую знать во всем поддерживать верховную власть, и Кавад имел в своем распоряжении достаточную военную силу, способную подавить возмущение подданных. Да и какое дело было Зогаку до других, когда он думал только о себе.
В своих скитаниях Зогак часто встречал девушку-пастушку, которая пасла небольшое стадо коз в предгорье Пестрых гор. Вначале эти встречи вызывали у него досаду, и, чтобы избежать их, он изменил свой маршрут и вдруг почувствовал, что ему не хватает этих встреч. Нервный и страстный Зогак влюбился сразу. Это единственное светлое чувство в желчной душе Зогака было подобно цветку, случайно заголубевшему на нечистом перегное. И поэтому он был очень робок и несмел с невзрачной дочерью конюха царских конюшен. Девчонке явно льстило внимание царского сына, и она благосклонно принимала его неумелое, неловкое ухаживание. Но если уж не везет, то и на верблюде собака укусит. Огромная ступня старшего брата вмяла еще не успевший расцвесть цветок в зловонную жижу.