Растов наконец остановился и посмотрел в зал.
— Много мы перебрали вариантов. Много отвергли остроумных предложений. И после долгих дебатов назвали корабли так: «Геродот», «Ксенофонт», «Ливий», «Тацит», «Прокопий», «Нестор», «Соловьев», «Карамзин», «Ключевский», «Моммзен», «Дьяконов», «Гумилев», «Вегнер» и, конечно же, «Соколов».
«Сплошь историки? Это еще почему?.. Где логика?»
В лад с моими мыслями прозвучали слова, которые расставили все по местам:
— Почему? Потому что, товарищи, именно этим кораблям суждено писать историю. Историю нашей победы.
Глава 12
Космическое сражение, вид сбоку
Январь, 2622 г.
Планетолет «Счастливый»
Орбита «Вешняя-1000-8», система Крокус
— Чоруги? — переспросил Нарзоев и нервно рассмеялся.
— Что смешного? — Никита обиженно вздернул брови.
— Дорогой мой, чоруги используют для атмосферных полетов дисконтеры. А это были флуггеры. Наши флуггеры.
— Как только у вас язык повернулся сказать такое?! Что за дикость?! Зачем же нашим флуггерам жечь собственную базу? — Башкирцева трясло от негодования.
— Наши не в смысле «русские», — поправился Нарзоев. — Я хотел сказать: созданные людьми.
— И чьи же? Чьи конкретно? Русские? Американские?
— Не знаю. Во время налета я боялся выходить на связь, чтобы они меня не засекли. Потом вызывал орбитальную диспетчерскую и космодром Пентамилья… Молчат.
— Этого не может быть, — пробормотал Никита, который все глубже погружался в пучины своего эго. — Флуггеры Великорасы… Какой в этом смысл?
— А улей? — подала голос Таня, обращаясь к Нарзоеву. — Может, поговорить с ним?
— С «Блэк Вельветом» связи нет и быть не должно. По крайней мере устойчивой. Планетолеты выводит на улей орбитальная диспетчерская, и только на последнем участке я связываюсь с ним непосредственно, — терпеливо пояснил Нарзоев.
Штейнгольц, который в то утро еще не проронил ни слова, вдруг сказал — неожиданно твердо, почти бодро:
— Надо полагать, диспетчерская и космодром разделили участь базы Альта-Кемадо.
Таня думала так же. Поэтому, когда Штейнгольц высказал вслух ее затаенные страхи, она почувствовала даже нечто вроде облегчения.
Значит, у нее не паранойя. А если паранойя — так не у нее одной.
— Бред сумасшедшего! — отрезал Башкирцев. Нарзоев покачал головой.
— Хорошо бы, если бред, Юрий Петрович. Но факты — вещь упрямая: неопознанные флуггеры целенаправленно отутюжили военную базу Объединенных Наций. Значит, ошибки нет: кто-то начал против нас боевые действия.
В этот момент Никита, как назло, сказал:
— Это какая-то ошибка… Какая-то ужасная ошибка.
Он не слышал! Он не желал слышать ни слова из того, что говорил Нарзоев!