У меня голова кругом пошла. Услышав имя Риши, я на время даже забыл о Злочеве.
— Извините меня, Ферван, если я кажусь вам не очень, дружелюбным… Клянусь, против вас лично я ничего не имею… Скажите мне, как там Риши? Что она?
— Служит. Как и все мы, — сухо ответил Ферван, но по его потеплевшим глазам я понял, что интонации моего голоса при упоминании Риши пришлись ему по нраву. Пехлеваны по-своему сентиментальны, или лучше сказать — душевны. Есть множество ситуаций, когда воин, по мнению пехлевана, просто обязан открывать свое сердце товарищу по оружию. Даже если товарищ волею судеб оказался по ту сторону прицела…
— Ферван, умоляю, расскажите. — Я притронулся к его запястью кончиками пальцев.
Этот жест, крайне нетипичный для землян, привыкших при общении с малознакомыми людьми держать дистанцию в две вытянутые руки, при душевном разговоре с пехлеваном важнее любых слов. «Так надо. Так надо, Саша», — я не чувствовал себя циничным притворщиком, нет, я был искренен. Но некоторая часть моего «я» — та, что отзывалась на обращение «Товарищ Лейтенант Военфлота», — скептически глядя на ситуацию со стороны, ворчала: «Ну вот, докатились… Сегодня ты его умоляешь, а завтра Родину продашь?»
Ферван вздохнул, как бы нехотя поддаваясь на мои уговоры.
— Заместитель командира абордажной партии выполнил свой долг безукоризненно и успел снять с яхты «черный ящик». По результатам записей «ящика» было проведено служебное расследование. Риши Ар разжаловали в сержанты и перебросили на должность инструктора «Атурана». Вы, может быть, знаете, что ниже сержантского звания офицера-пехлевана опустить нельзя, за этим порогом — только расстрел. Я видел Риши Ар три дня назад на одной из наших баз, когда нас готовили к переброске сюда. Вот все, что я могу вам рассказать.
— Слава богу, теперь она далеко от линии огня!
— Все может перемениться в любую минуту… — Ферван не закончил фразу.
Он оказался прав: перемены только и ждут, чтобы всадить нам нож-саморез под лопатку.
Динамики шлема, который лежал у моего собеседника на коленях, встревоженно закудахтали.
— Извините. Что-то важное.
Ферван сорвал наушники переводчика и принялся торопливо втискивать свою большую голову в шлем.
В следующую секунду на западном краю плато в унисон затрещали два автомата.
Мне показалось, я услышал ослабленный расстоянием крик. Ошибиться было невозможно: кричали на тропе — там, где дожидался меня Костадин Злочев.
Лейтенант в опасности!
Я вскочил на ноги, вырвав разъем наушников из гнезда.
Звякнув о камень, завалился набок шезлонг у меня за спиной.