Тогда я решил.
Вот как я решил. Добегу до крыльца, лопату схвачу и назад. А голову замотаю майкой. Он меня в ноги, конечно, клюнет. Но это же не в голову! Буду терпеть. Зато лопату схвачу. Может, на метеостанции Вета дежурит. Она услышит, как я кричу, и меня спасёт.
Я голову скорей замотал, чтобы не передумать. Майкой.
Как побегу!
Глаза на всякий случай закрыл. Они у меня сами закрылись. Бегу. Сейчас он меня как схватит! Сейчас он меня. Сейчас он. Сейчас… Сейчас… Вот сейчас…
Вдруг головой стукнулся.
Пришлось глаза открыть. Это я в крыльцо врезался. Лопату скорей схватил. Смотрю, куры летят. От меня. Во все стороны. Перья с них сыплются. А где же петух?
И тут я его увидел.
Лучше бы он меня клюнул. Больно, конечно, но я бы терпел. Вета бы выскочила и меня отняла. Он Вету уважает. На этого петуха орёл один раз хотел кинуться, а Вета как закричит, как на орла с полотенцем бросится! Орёл вздрогнул и мимо петуха сел. Улетел сразу. С тех пор петух Вету уважает, хоть он у нас и подлый. Вета бы меня отняла. А теперь что? Лопата теперь не нужна.
Петух под крыльцо залез, вот я его где увидал. Значит, всё. Будет песчаная буря. Надо закрывать окна. Приборы убирать. Прекращать всякие наблюдения. Никуда ехать нельзя.
А Боря опять сигналит.
Они же не знают ничего. Могут уехать, пропасть, если я не предупрежу.
Я скорей побежал. И лопату зачем-то держу.
Машину уже нагрузили, борт закрывают. Тётя Надя сидит наверху, на спальных мешках, говорит:
— А я не свалюсь отсюда?
Дядя Володя смеётся:
— У нас падать мягко, песок.
— И пластилин не брать? — спрашивает Арина.
— Растает твой пластилин, — говорит дядя Володя.
Папа увидел меня, сразу говорит:
— Опять копаешься? Ох, не люблю я эту детскую привычку — копаться. Лопату принёс? Хорошо. Нам бы ещё хоть одни рабочие руки!
Дядя Мурад кричит из окна:
— Если рук нет, я могла бы поехать!
— Не откажусь, — говорит папа.
Дядя Мурад сразу вышел из лаборатории и свою кружку несёт.
— Я готова, — говорит.
Витя бежит за ним и кричит:
— Я тоже в пески хочу!
Тётя Наташа за ним бежит и кричит:
— Мурад, посмотри там — эфедра цветёт или нет? В Южной долине уже цветёт, я вчера видала.
Суматоха такая, как будто мы сейчас едем. Мне даже грустно. Они же не знают. Только я знаю. Папа решил нас с Ариной в пески взять, а ехать нельзя. В другой раз папа может по-другому решить. Зачем только я за этой лопатой пошёл?
— Ты чего? — говорит вдруг папа.
Мы друг друга иногда без слов понимаем. Папа только кивнёт, а я уже понял, что надо из лаборатории выйти. Или я, например, молчу, а папа уже понял, что я кара-курта выпустил из пробирки. Нечаянно. Папа это без слов понимает. Главное, врать друг другу не надо.