– Я польщена, капитан. Буду ждать от вас известий.
Локен кивнул.
– Должен ли я пойти с… – заговорил Мемед.
– Нет, – отрезал Лунный Волк.
– Правильно, – поспешно согласился Мемед и отступил, чтобы заняться созерцанием древесного ствола.
– Вы задали мне правильные вопросы, и я, в свою очередь, задал правильные вопросы, – сказал Локен Мерсади.
– Разве? А вы ответили на них?
– Нет, – ответил он. – А теперь прошу подождать меня здесь.
Локен направился к зеленой стене самшитовой изгороди, подстриженной усердными садовниками. Через мгновение он скрылся из виду под высокой зеленой аркой.
Мерсади обернулась к солдатам.
– Знаете какие-нибудь игры? – спросила она.
Они пожали плечами. Она достала из кармана колоду карт.
– Сейчас я научу вас одной игре, – с улыбкой предложила она, уселась на траву и стала сдавать.
Солдаты составили свои винтовки и собрались в кружок в густеющей тени деревьев.
«Солдаты любят карты», – сказал ей перед отлетом с флагманского корабля Игнаций Каркази и подарил колоду.
За зеленой изгородью, в сумрачных развалинах расположился декоративный пруд. Высокие кустарники и растущие поблизости деревья, ставшие угольно-черными силуэтами на фоне розоватого неба, скрывали поверхность воды от последних солнечных лучей. Сумрак в саду стал почти непроницаемым.
Когда-то большую часть парка занимали обрамленные оуслитовыми плитами мелкие квадратные пруды, питаемые подземными источниками. В них все лето цвели белые лилии и яркие водные растения. Между прудами росли хрупкие папоротники и плакучие деревья. Во время боев за Верхний Город местность сильно пострадала от снарядов и приземлявшихся десантных судов; многие деревья были вырваны с корнем, а оуслитовые плиты потрескались. Некоторые пруды оказались засыпанными землей, другие, наоборот, после взрывов стали глубже и шире.
Но подземные источники продолжали орошать землю, заполняя воронки и переливаясь через сдвинутые с мест плиты.
Весь парк превратился в один мерцающий пруд, полускрытый вечерними сумерками. Над поверхностью воды поднимались то сломанные ветви, то корни деревьев, а беспорядочные обломки камней образовали миниатюрные архипелаги.
Несколько уцелевших каменных плит были перемещены, но явно не взрывами, поскольку легли в определенном порядке. Они образовали проход почти в центр пруда, своеобразную дамбу, едва выступающую над водной гладью.
Локен шагнул на лежащие вровень с водой плиты и пошел по каменной дорожке. В воздухе пахло сыростью, слышалось кваканье местных амфибий и писк ночных насекомых. С обеих сторон от дорожки в воде распустились цветы, о чьем присутствии в сгустившихся сумерках говорил только аромат.