– Я тоже, – неожиданно вздохнула Надежда.
Навстречу летели, стремительно приближаясь, яркие огни Анталии.
Дискотека «Олимпус», ревущая, грохочущая, сверкающая тысячей огней, брызжущая разноцветными искрами фейерверков, была в самом разгаре. Сюда приезжали оторваться на полную катушку местные и туристы со всего южного побережья. Тупорылый широкий «мерс» с трудом втиснулся в узкую щель между маленьким юрким «Фордом-Ка» и длинным неуклюжим «понтиаком» с острой задницей.
Огромный стеклянный шар, крутящийся под черным куполом неба, расстреливал все живое короткими очередями серебряного света. Ночь/ день, день/ночь. Все вокруг двигалось, оглушало, кричало, хлопало, гикало, свистело.
– Хочешь присоединиться? – кивнув на эту полубезумную языческую вакханалию, спросил Алекс.
– Конечно, – задорно кивнула Надежда. – Почему нет?
Они пробрались в центр бесновавшегося людского водоворота. На секунду музыка смолкла, чтобы обрушиться вновь.
– Самба! – заревела возбужденная толпа. – Самба!
Алекс во все глаза глядел на свою спутницу. Движения ее рук, плеч, окутанных тонкой летящей тканью бедер были профессиональны и потрясающе эротичны. Прежде ему казалось, что так танцевать самбу только могут латинос. Волосы Надежды, то огненно-рыжие, то синие, то зеленые в лучах разноцветных прожекторов, падали, застилая лицо и полуобнажившиеся плечи, чтобы тотчас вновь открыть их воспаленным взглядам собравшейся вокруг разгоряченной толпы. Какой-то парень, тоже весьма неплохой танцор, присоединился к Надежде, и они составили довольно слаженную пару. В глазах каждого из притопывавших и прихлопывавших им мужчин Алекс читал нескрываемое восхищение и откровенное желание. Он мгновенно возненавидел их, всех разом и каждого в отдельности.
Впервые он не завидовал ее мужу, сделавшись его соратником и союзником.
Наконец, зажигательный танец закончился. Потянуло вожделенной прохладой. Полились звуки медленной мелодии. Напевные и чуточку печальные. Несколько челрвек рванулись к Надежде. Та обвела их прозрачным взглядом, кажется только теперь вспомнив о своем спутнике на этот вечер, и, с улыбкой покачав головой, подошла к нему, протянула руку. Он оттолкнул одного из особо назойливых претендентов:
– Погуляй.
Тот не унимался. Алекс сгреб его за грудки, прошипел тихо и яростно:
– Это моя женщина.
Сейчас он был готов вцепиться в глотку кому угодно.
– Извини, приятель. – Дохнув сладковатым дымом, парень миролюбиво поднял руки. – Тебе повезло. Может, косячок придавишь?
– Вали!
Отшвырнув его в сторону, Алекс обнял Надежду за талию. Ладонь нечаянно скользнула под приподнявшуюся ткань, по коже, настолько тонкой и упругой, что ощутил острую косточку возле бедра. Странно: невзирая на чудовищную духоту, танцевальный огонь, она была прохладной. И гибкой… Ослепляющий свет разом померк. Алекс крепко прижал женщину к себе, чувствуя мягкое прикосновение груди, вдохнув горьковатый запах растрепанных волос, от которого легко закружилась голова.