Почувствовав чужое присутствие, Фериде устремила на Нину туманный взгляд побитой собаки, и Нина все же решилась спросить:
– Вам плохо?
Возможно, получилось несколько фамильярно, потому что, при всей хрестоматийной британской вежливости, английский не предполагает столь тонких речевых отличий, как «вы» и «ты», запросто обходясь местоимением «уои».
Фериде судорожно усмехнулась, покопавшись в сумочке, вытащила сигареты и зеркальце. Секунду решала, чем воспользоваться в первую очередь. Затем пачка «Парламента» полетела на траву. Она снова порылась в сумке и проговорила глухо:
– У вас платка не найдется?
Нина протянула.
– Спасибо.
– Он вас ударил?
– Лучше бы ударил. Хотите совет? – Она оттирала потеки теней и разводы помады. – Не спите с ним. Через неделю он вытрет о вас ноги и вышвырнет, как пакет с мусором…
– Хотите выпить? – предложила Нина, потому что не знала, что следует отвечать в подобных случаях. Она не умела ни утешать, ни успокаивать. Не представляла, как это делается, да и не сильно желала учиться. Бабушка в сердцах сказала однажды, что у нее, Нины, вместо души железный механизм.
– Я хочу умереть, – все тем же тусклым голосом проговорила Фериде.
– Ну, здрасте. Только не в моем отеле, – решительно объявила Нина, присаживаясь рядом. – Извини, но ты сейчас ведешь себя как полная дура. Умереть? Из-за какого-то мужика?! Да он мизинца твоего не стоит. Ничто и никто в мире не стоит человеческой жизни.
Женщина поглядела на нее очень внимательно, отрешившись на миг от своих горестей.
– Как же можно позволять вытирать о себя ноги?! – возмущенно продолжала Нина. – Ты – молодая, красивая. Правда, красивая – не спорь. Черт побери, да если бы у меня была такая грудь! А волосы! Да мой драгоценный партнер попросту старый слепой козел. Поезжай куда-нибудь, развлекись. Или найди работу. Да заведи приятеля помоложе. Давно ты с ним?
– Достаточно…
– Время менять декорации.
Собеседница грустно усмехнулась:
– У тебя есть мужчина?
– Постоянного нет. Мне это ни к чему. Длительные отношения – это обязательства. А я хочу быть свободной. Насколько это возможно в нашем несвободном мире.
– И замуж не хочешь выйти?
– Конечно нет, – фыркнула Нина. – Зачем? Брак – это клетка, куда люди норовят запихнуть друг друга. Зачем мне это? Я не канарейка. Страсть проходит, а клетка остается. Только в ней появляются еще и несчастные маленькие существа, ради которых сохраняется видимость давно исчерпавших себя отношений и которые тоже несчастны. Они, как собаки, чувствуют всю эту фальшь, только до поры не могут выразить словами. Ложь и боль. Почти по Ремарку, – закончила Нина с неожиданной щемящей нотой в голосе.