— Что ты хочешь? — потребовала она.
Я прорычал свирепо:
— Как что? Ты дура, что ли?.. В каком мире живешь? Сожрать, конечно. Здесь все друг друга жрут.
— Но ты не съел сразу, — возразила она. — Почему?
— Сыт, — прорычал я. — Да и вообще… Ты хоть потанцуй. А то и есть тебя как-то неинтересно. Кстати, а что те караванщики говорили насчет твоей девственности? Это к чему?
Она вздрогнула, в широко расставленных глазах мелькнул ужас, а голос впервые дрогнул.
— Н-не знаю, — прошептала она, — наверное, девственницы вкуснее… Да-да, вкуснее! Молодые барашки вкуснее старых, а самые лакомые — ягнята…
Я спросил с сомнением:
— Значит, ты вроде ягненка?
Она торопливо кивнула:
— Ну да… Вроде. Только ягненок вроде младенца, а я уже постарше… Но сейчас я совсем невкусная.
— Барашек? — переспросил я. — Барашек-самочка?.. А что, барашек-самочка вкуснее просто барашка?
Она сказала просяще:
— Если и есть разница, ты ее не заметишь.
— Я настолько туп? — спросил я. — Или нечувствителен?
— Нет-нет, — сказала она торопливо, — разница ничтожна.
— Ну, — протянул я, — не знаю, надо будет сравнить.
Она вскрикнула:
— Только не сейчас, хорошо?
Я удивился:
— А что изменится?
— Я устала, — сказала она, — измучилась, от меня дурно пахнет. И вкус испортился. Вот если отдохну…
— Я вообще-то некапризный, — заявил я гордо. — Самцы не перебирают. Мы о высоком думаем. И куда ушли мамонты.
Она произнесла уверенно, почти с апломбом:
— Потом жалеть будешь.
Я подумал, поскреб когтем голову. Звук получился похожим, как если бы точильным камнем размером с плиту провели по гигантскому лезвию меча. Она побледнела, вздрогнула и плотнее прижалась к каменному полу, но выражение лица оставалось хитрым и упрямым.
— Тогда подождем, — сказал я, решив, что напугана достаточно. — Отдыхай. Есть хочешь?
Она зябко передернула плечами, приподнялась и села, доказывая, что осваивается очень быстро.
— Нет!.. Ни за что!.. А что, у тебя и еда есть?
— Нет, — признался я. — Это не мое гнездо, здесь я… пролетом. Я гордая птица, всегда в пути и всегда с песней. Хочешь, спою? Ладно, пока не буду. Зато могу что-нибудь принести. Пару коров хватит?
— Даже пару?
— Могу три, — сказал я. — Хотя не за раз. А может, и смогу. Просто не пробовал. Я интеллектуал, а не работник.
Она все больше распускала напряженное тело, из глаз постепенно выветривается панический ужас. Даже слишком быстро, мне такое не нравится. Женщина да убоится мужа. В смысле, мужчины.
— Спасибо, — сказала она торопливо, — но мне в самом деле ничего не надо. Огня здесь нет, а сырое есть не буду.
— Люди едят и сырое, — заметил я.