Я прорычал:
— Вы…ле…зай…
Она потрясенно молчала, я видел по ее напряженному лицу, что никак не может сообразить, как держаться с чудовищем, которое разговаривает вполне понятно и, возможно, даже разумно.
После долгой паузы она спросила злым голосом:
— Зачем?
— Чтобы съесть тебя, — объяснил я. — Мы же договорились! Что ты какая-то бестолковая?
Она ответила храбро:
— А я не хочу, чтобы ты меня съел!.. Я передумала.
— Это по-женски, — согласился я. — Передумала, забыла, не так поняла, не сообразила… Но в той норе все равно околеешь. Представляешь, в безобразной позе!
Она призадумалась на миг, но ответила с вызовом:
— Зато ты не съешь!
Я напомнил покровительственным тоном самца, что все видит и все понимает лучше в силу принадлежности к царствующему полу:
— Будешь умирать долго и в страшных корчах голода. А тут я съем быстро. Еще и буду похваливать, а то и нахваливать, если будет вкусно. Разве женщины не любят комплименты? Вылезай.
Она сказала быстро:
— Ты что, не видишь, какая я худая?
Я посопел и проговорил в тяжком раздумье:
— Это что же… тебя сперва откормить надо?
— Да, — ответила она торопливо. — Да! Тогда буду сочная и вкусная!
Я снова подумал, сказал в том же драконовском размышлизме:
— Да? Ну, хорошо… я принесу тебе, как уже говорил, корову. Или две… Сколько тебе надо? Может быть, три?
Она помотала головой:
— Одной хватит. Но еще лучше — козу. Помельче.
Я прорычал:
— Ладно. Сейчас принесу. Жди!.. Никуда не уходи.
На выходе из пещеры я оглянулся, она опасливо выглядывала из своего убежища. Глаза блестят, как у насмерть перепуганного зверька, который готов драться за жизнь до последнего вздоха.
Я прыгнул с уступа, расправил крылья и дважды облетел гору, осматривая ее как с той стороны, так и с боков. Больше щелей нет, но если бы эта красноволосая и отыскала ход на другую сторону, все равно везде обрывистая стена, спуститься просто немыслимо.
Солнце стоит в зените, мир затих в палящем зное, все живое прячется в тень. Среди желтых песков в жутком величии блещет цветным фаянсом некое сооружение, скорее всего — религиозного культа. Только храмы люди делают с такой любовью, надеждой и тщательностью, даже если сами живут в норах и землянках.
Оно даже не разрушено, лишь окна зияют пустотой, а купол рухнул, зато огромное здание уцелело, что и неудивительно, мы церкви тоже строим не только для отправления ритуалов, но и как самые надежные убежища. Когда вся деревня горит, а враги скачут на злых конях и отыскивают, кого бы еще изнасиловать или убить, народ обычно спасается в каменной церкви с прочными стенами.