Перестав вертеть тяжелой головой, гигант коротко глянул на Эрика и усмехнулся.
— Вот и отлично, — сказал он. — Другие тем более не заподозрят.
— Да кто это — «другие»? По-твоему, впереди нас ждут?
— А как же!.. Где еще они теперь могут нас искать?
Внезапным рывком Горн поднялся и в два шага пересек площадку.
— Ну, что? — тоскливо спросил Эрик. — Вперед, к сияющим вершинам?
Осторожно гигант выглянул из-за камней, громоздившихся по краю уступа, затем обернулся и поманил юношу рукой.
Через громадный провал, уходивший так глубоко, что дно терялось в свинцовой дымке, сквозь несущиеся клочья тумана — или это уже облака? — Эрик разглядел на крутом склоне извилистую дорогу, проложенную неизвестно откуда и куда. Как раз напротив Стражей ее перегораживала пара «единорогов», стоявших бортом к борту. И судя по тому, что у имперцев оставались только «мастонды»…
— Хочешь пари? — воспламеняясь, предложил Тигр. — Я сниму их в два выстрела, без пыли и шума.
— А разве тебе не интересно узнать, кто выиграл эту гонку?
— Слетаем, спросим? — ехидно спросил Эрик. — Нашему везделазу это на один скачок…
Ухмыльнувшись, Горн запустил руку в набедренный карман и выудил компакт-приемник, вполне стандартный по виду. Молча протянул юноше. Тот покачал головой:
— Да будь они втрое ближе, все равно от этой игрушки мало проку.
— А ты вставь, — предложил гигант и сунул приемник к уху Эрика. Пожав плечами, Тигр вставил приемник в резервный слуховой паз шлема, и внезапно из динамика раздался голос — ясный и четкий, будто говоривший находился рядом. Охнув от неожиданности, Эрик торопливо убавил громкость.
— В задницу эту службу, — продолжал на диалекте Низких тот же тягучий голос. — Думал: сбросим панцирников, полегчает, — черта лысого!.. Только и поменяли, что духоту казарм на эту холодрыгу. Так внизу-то хоть поселки есть, а в них — пойло и бабы, а здесь чего?.. — Голос длинно выругался и сказал в сторону: — Турпаминт, свинячья душа, по-твоему, тут бордель? Куда смотришь? Врезать бы тебе…
Другой голос стал приглушенно и нудно оправдываться.
— Ладно, заглохни! — велел тягучий. — От твоего нытья блевать тянет… Эй, Никки, ты-то чего молчишь? Заснул?
— Я вот всю думаю, — откликнулся другой голос, пошустрее, — чего мы здесь потеряли? Как считаешь, Талпи?
— Это пусть начальство считает, на то оно и поставлено. Нам-то чего? Наше дело девятое — сидеть где посадили, пока не передвинут. А сунется кто — жечь. И все!.. От мыслей мозги сохнут, а то и вовсе могут башку снести — напрочь.
— А чего тогда бухтишь?
— Так привык же — при Светозарном бухтел и нынче. А чего? За это не бьют, а дышать легче.