Эрик стремительно развернулся. Оглушенный столкновением великан тяжело поднимался с колен, нашаривая секиры среди обломков. С яростным кличем Тигр прыгнул на него. Телохранитель среагировал-таки на выпад, закрыв предплечными щитками грудь, но в последнее мгновение Эрик чуть повернул кисть, и клинок скользнул под квадратный бледный подбородок, погрузившись наполовину. И сразу Эрик отскочил, вырывая меч.
Секунду исполин упирался в него недоумевающим взглядом, потом стал медленно крениться набок и гулко рухнул, перегородив телом проход.
Эрик опустил мечи, задыхаясь. Все мышцы мелко дрожали от перенапряжения — эти минуты он работал на пределе.
И тут за спиной раздался оглушительный рев. Содрогнувшись, юноша круто обернулся. В конце коридора громоздился второй телохранитель Коридага, точная копия первого, однако вполне живой и, в отличие от Эрика, свежий.
На секунду юноше стало тоскливо, будто дохнуло смертью. Подавив слабость, он перепрыгнул через громадный труп и побежал изо всех оставшихся сил, слыша за спиной грузный топот, — в сторону от обжитых помещений, подальше от хрупкой Ю и могучего Горна.
Видимо, исполин ориентировался в этих заброшенных коридорах куда лучше Эрика, потому что довольно скоро загнал его в тупик и остановился, мерно дыша. Налитыми кровью глазами он следил за Тигром, но на огромном лице читалась не злоба, а будто обида — что за странная реакция?
— Ну давай! — выкрикнул Эрик с решимостью отчаяния. — Чего ждешь?
Великан послушно шагнул вперед, занося секиру.
И вдруг сбоку, из открывшейся в стене щели, вынырнула квадратная фигура Горна. Ускоряясь подобно ракете, он врезался исполину в бок, и удар ушел в сторону. Тотчас Горн нагнулся — стремительное, почти ускользающее от глаз движение — вцепился в ступню охранника, рванул вверх. Громадное тело взмыло в воздух, перевернулось и грохнулось лопатками на каменные плиты. В следующий миг Горн снова был рядом и с разворота впечатал ребро кованой ладони великану под ухо. Тот обмяк, распластавшись по полу.
Расправа оказалась короткой и деловитой.
— Добей его! — выдохнул Эрик, вдруг ощутив в себе ту самую смесь ненависти и страха, какую Низкие питали к латникам-ограм.
Подняв на него глаза, Горн ухмыльнулся.
— Что, жарко? — спросил он. — Ничего, сейчас остынешь.