Дворецкий улыбнулся и качнул бровями, что можно было понимать как угодно.
— Откуда ты знаешь моё имя? — повторил Аристарх.
Дворецкий чуть повернул голову влево и поднял руку. Ему тут же подали начищенный до зеркального блеска Аристархов шлем, а он с поклоном передал его хозяину. На внутренней стороне шлема было выгравировано: «Аристарх Н», — почему-то кириллицей.
— Ты знаешь этот язык? — по-русски спросил Аристарх.
— Да, рыцарь… — дворецкий не осмелился назвать его имя.
— А зараз якою мовою я до тэбэ балакаю? — спросил Аристарх.
— По-человечьи, — дворецкий удивлённо вскинул брови и на всякий случай улыбнулся.
— Гм… — сказал Аристарх. — А какие ещё языки ты знаешь?
— Лисий, — охотно ответил дворецкий. — Медвежий. Кабаний. Птичьи языки: и ловчих птиц, и певчих, и лесных, и болотных, и даже отчасти морских… Языки лошадей, коров, собак. Речной язык.
— Рыбий?
— Нет, речной. Рыбы молчат, как рыбы, рыцарь… — он сделал вопросительную паузу, и Аристарх кивнул. — Рыцарь Аристарх, — с облегчением договорил дворецкий. — Язык ветра, — продолжил он перечисление. — Язык дождя. Молодой травы (она говорит корнями) и древесной листвы. Мышей церковных и мышей кухонных — это два совершенно разных языка, рыцарь Аристарх! Драконий язык… — Последние два слова дворецкий проговорил вполголоса, наклонясь почти вплотную к лицу гостя, но глядя не прямо ему в глаза, а немножко мимо.
— Всё? — спросил Аристарх, не поддаваясь на провокацию.
«А на что меня провоцируют?» — подумал он.
— Увы, — сказал дворецкий, выпрямившись. И опять это можно было понимать как угодно.
— Забавно, — проговорил Аристарх, в упор глядя на крупноголовую бестию, и дворецкий вопросительно шевельнул бровями. Это были могучие брови, и очень подвижные, в отличие от щёк — не менее могучих, складчатых, досиня выбритых, свисающих до уровня подбородка, но абсолютно неподвижных. Пухлые губы дворецкого, когда он говорил, шевелились между щеками, как у примитивно сделанной марионетки. — Забавно, — повторил Аристарх, — что человека со столь исключительными способностями король держит на должности всего лишь дворецкого. Это несправедливо.
— Его Величество справедлив, — учтиво возразил дворецкий. — Но ведь Его Величеству неизвестны мои исключительные способности.
— Ты их скрываешь?
— За многие годы службы моей у Его Величества Его Величество ни разу не соизволили поинтересоваться моими способностями. — Дворецкий проговорил эту фразу совершенно бесстрастным тоном, но глазки его, широко расставленные и глубоко запрятанные над примечательными щеками, едва не выдали его истинных чувств.