Осознав, что так недалеко и до психушки, Мила приняла решение – ей следовало встретиться и серьезно поговорить с Олегом. Вдруг его реакция в тот вечер была вызвана нервным срывом или, вообще, временным помутнением рассудка? А теперь он боится сделать шаг к примирению, не зная, как объяснить свое поведение. В любом случае ей было необходимо разобраться в этой истории, ведь она ждала от Олега ребенка…
Милочка собрала волю в кулак и отправилась к нему домой. Звонить предварительно не стала, опасаясь, что он по какой-либо причине не захочет встречаться, и пошла на удачу, надеясь застать жениха дома.
И впрямь, тот сам открыл дверь, но не впустил Милу даже на порог.
– Зачем приперлась? – грубо спросил он, выйдя на лестничную клетку.
На этот раз Мила не растерялась:
– Что случилось, Олег? Что значит – зачем? Насколько я помню, мы собирались пожениться, и, если ты забыл, – я от тебя беременна!
– «Что случилось, Олег»? – писклявым голосом передразнил он. – Она еще спрашивает, что случилось?! Да ты даже тупее, чем я думал, – ты мне без наследства, со своим приплодом на фиг сдалась!
На эти слова Милочка не нашлась что ответить, а лишь горько, в полный голос зарыдала…
Тут дверь резко распахнулась. В коридоре стояли родители Олега.
– Не услышал бы собственными ушами, в жизни не поверил бы, что мой сын на такое способен! – сказал смертельно бледный Аркадий Валентинович.
– Ты не можешь быть таким подлецом! Сейчас же возьми свои слова обратно, на коленях вымоли прощение и пригласи Милочку в дом, – велела мать, Галина Васильевна.
Олег побагровел и заорал:
– Все!!! Надоели вы мне хуже горькой редьки, чистоплюи чертовы! Интеллигенция недоделанная! Всю жизнь хрен без соли доедаете, и мне того же желаете? Пошли вы! Вам надо, вы перед этой лохушкой на коленях ползайте и в дом зазывайте!
На лице Галины Васильевны не дрогнул ни один мускул, и она ровным и холодным голосом произнесла:
– С этой минуты, Олег, ты больше здесь не живешь. Не знаю, когда мы тебя упустили, но человека, который смотрит на жизнь так, как ты, сыном я считать не могу. Так что – вот Бог, вот порог. А тебя, Мила, я и впрямь готова умолять, чтобы ты вошла в дом и поговорила с нами.
Мы с Инкой слушали Милу как завороженные, ни словом, ни звуком не прерывая ее повествование.
– Ну, вот и вся история, – завершила рассказ она. – Олег в тот же вечер ушел, а его родители попросили меня оставить ребенка и жить с ними. Я обещала подумать. Через несколько дней поняла, что не могу оставаться в квартире, где все напоминает о бабушке, и приняла их предложение, о чем ничуть не жалею.