— Товарищ генерал, разрешите задать вопрос?
— В чем дело? — Крупный Шубников повернул свою толстую шею.
— Это ваше собственное решение? Шубников нахмурился:
— Какое это имеет отношение к делу?
— Скажи, Николай Егорыч, — произнес молчавший до сих пор замполит Кузьмин. — Скажи им, не томи. Пусть люди знают.
— Это решение представителя Ставки.
Все облегченно вздохнули — так, по крайней мере, показалось Шубникову. Им, видимо, не больно-то хотелось выполнять такой приказ командира корпуса. Хотя, разумеется, они бы выполнили: люди военные.
Шубников еще раз оглядел всех: крупного Куценко, маленького, видно, изрядно замерзшего Пантелеева, раненного в голову, совсем молодого майора Ковалева — командира танковой бригады, очкастого, профессорского вида (а он и был профессор) Векслера, гладкого и чистого Бородина (где он здесь моется, черт его дери!). Выходит, все они были готовы к худшему. Не могли же эти повоевавшие уже командиры не понимать, что с ними стало бы завтра, ну послезавтра.
— Задача ясна? — уже мягче спросил Шубников. Командиры свернули карты и молча стали расходиться.
— Постой, Семен Захарыч, — окликнул он Куценко, — дело есть.
Куценко обернулся и, вытянув руки вдоль полушубка, сказал:
— Я понял вас, Николай Егорыч.
— Что ты понял?
— Моя дорога ясная — на Кузьмичи, на прорыв.
— Почему твоя? Разве только у тебя остались танки?
— Моя. Я первый вышел на Боковку, да и танков у меня побольше, чем у других.
— Ну ладно, что нам друг перед другом темнить. Будешь командиром танковой группы. Пойдешь по дороге и сорвешь заслон…
— Понятно… Отвлекающий удар.
Шубников обнял его за плечи.
— Ты все понимаешь, танкист. Ну, будь здоров. Хороший ты командир!
— Хочу спросить тебя, Николай Егорыч. — Куценко впервые назвал генерала на «ты».
— Спрашивай, Семен Захарыч.
— Как думаешь, мы хорошо воевали?
— Думаю, что хорошо. Во всяком случае, ты воевал как надо.
— А что же произошло? Почему так «все вышло?
— Ты старый вояка, Семен, и не миг не заметить, что немцы здесь свеженькие, с колес.
— Да, я это заметил и даже сам тебе докладывал об этом, когда взяли в Боковке два состава с имуществом.
— И куда они шли, эти составы?
— Я не генштаб, не знаю. Но думаю, туда шли, на юг.
— И я так думаю, Семен.
— Значит, мы не зря тут шуровали?
Генерал опять обнял Куценко за плечи и произнес совсем тихо:
— Нам еще спасибо скажут.
— Положим, там, на юге, о нас не знают не ведают.
— Разве это важно, Семен, знают не знают? Для дела воюем.
— Для дела, Николай Егорыч. Благодарю тебя за добрые слова. Ты у меня с души камень снял.
Куценко повернулся и, не оборачиваясь, пошел, почти побежал в сторону рощи, где угрюмо урчали танковые моторы и блестели огоньки костров.