– Донна, по правде говоря, меня гложет любопытство: написали ль вы что-нибудь о вчерашнем дне? Мне случалось читать много разного, но женщины на моей памяти писали только любовные письма, даже славная Элоиза не исключение. Я слышал об итальянских ученых женщинах, которые пишут философские рассуждения, ни в чем не уступая мужчинам, но, признаться, вы первая, с кем я знаком…
– Я намеревалась писать сегодня. Вчера у меня не было настроения. И потом, ваша светлость…
– Просто дон Карлос…
– Дон Карлос, я вовсе не ученая женщина. Я всего лишь очень любопытна, и люблю кое-то записывать на память, потому что при всем моем любопытстве ум у меня рассеянный. Люблю читать не только молитвенник. А ученые женщины, о которых вы говорите, это княжеские жены и дочери. У них довольно и времени и денег для занятий наукой, ибо знания для них – часть приданого. Иному просвещенному князю приятно жениться на женщине, которая знает непременно пять языков, три живых и два мертвых. Вот бедняжек и учат с детства. Я же не изнуряю знаниями своего ума.
– А правда ли, что среди продажных женщин тоже довольно ученых?
– Правда. Мне случилось говорить с двумя или тремя, когда по наивности я приняла их за знатных дам. Они все жаждут походить на гетер древности, чтобы в постели рассуждать о высоком.
– Это должно быть забавно, – он позволил себе полуулыбку.
– У меня не было случая проверить, дон Карлос, – ответила она тремя четвертями улыбки, причем на левый уголок рта приходились две, а на правый – одна четверть, – и не кажется ли вам, что вести такие разговоры наедине – не вполне скромно.
– Прошу покорнейше простить, любезная донна, но мне кажется, что самые скромные разговоры с вами могут завести весьма далеко. Ведь я всего только спросил вас, написали ли вы что-нибудь о вчерашнем дне…
– Как я могу не простить вам?
– Я не знаю, из чего ваше сердце. Может так случиться, что оно – из алмаза, и тогда вы не простите мне ни слова.
– У меня самое обычное женское сердце, размером чуть побольше кулака. И оно бьется, как то полагается сердцу. Иногда оно бьется неровно и часто, иногда редко и сильно.
– Вы еще сами не знаете вашего сердца. Как бы там ни было, донна, я намерен исполнить мое вчерашнее обещание и для начала показать вам город.
– Я в полном вашем распоряжении, дон Карлос.
Она подумала, что не грешно было бы испросить у дядюшки позволения отправиться в больших посольских носилках.
Благовест к обедне застал их возле небольшой церкви. Маркиз попросил остановить носилки; они вышли. Церковь казалась небогатой: только двое нищих стояли на узкой паперти, против обыкновения молча ожидая подаяния. Видимо, дон Карлос хорошо знал эту церковь. Он сразу показал моне Алессандрине незаметную нишу в тени большой раскрашенной статуи св. Иакова Компостельского. Как нарочно, там оказались два плетеных стульца и две скамеечки.