В связи с этим возникает вопрос: какого ляда я здесь делаю? Хлюпик поперся на север, потому что понятия не имеет, что это значит. Мунлайт — авантюрист, которого тянет жажда наживы. А я? А я дурак, потому что вбил себе в голову, что кому-то чем-то обязан.
«А разве нет?» — шевельнулось что-то внутри.
Может, и обязан. Но самое главное, терять мне нечего.
Скажешь тоже, одернул я сам себя, вспомнив про заначку на новую жизнь. Обычно такие суммы хранят в банке где-нибудь в Швейцарии, а не в… практически у всех на виду. С другой стороны, обычно обладатели таких сумм знают, что с ними делать. А у меня нет никаких мыслей по этому поводу. Можно, конечно, уехать куда-нибудь ближе к экватору. На Кубу, в Таиланд или на какие-нибудь острова и жить там в свое удовольствие. Только какое там может быть удовольствие? Что я там стану делать? Трахать туземок и заливаться грошовым пойлом, пока не сдохну от цирроза и сифилиса. Хорошая перспектива, только с тем же успехом я могу пить и здесь. Периодически выходя в зону на промысел, чтобы хоть чем-то заниматься. При желании даже можно найти, с кем потрахаться.
Нет, лучше существовать здесь, в надежде, что когда-нибудь придумается некий смысл жить дальше, чем существовать там без всякой надежды.
А может, именно за этим я прусь к Монолиту? Ведь не только Хлюпик дойдет и загадает желание. Если дойдем, то все к Монолиту ломанемся. И тогда… А что тогда? Что я у него попрошу? Счастья? Новый смысл бытия? И, если предположить, что Монолит действительно существует и исполняет желания, что я смогу получить после такой просьбы на самом деле?
За хмурыми мыслями я прозевал тот момент, когда они появились. А увидев, вздрогнул.
Собаки! Не думал, что слепые псы заходят так глубоко в зону. Они казались неотделимым атрибутом ее предбанника, но никак не сердца. Внутри все похолодело. Кажется, я уже видел этих собак. Именно этих, хоть это и отдавало бредом.
— Эй, Мунище, — негромко позвал я.
Мунлайт не остановился и не обернулся. Зато Хлюпик тут же завертел башкой.
— Еще раз так назовешь, — пообещал сталкер, не оборачиваясь, — и я тебя пристрелю, хрен унылый.
В другой раз я бы поспорил, но сейчас мне было не до этого.
— Сзади справа, — бросил я.
Он не остановился, даже темпа не сменил. Только кинул беглый взгляд в указанном направлении.
— Хлюпик, хорош вертеться, — посоветовал новичку и добавил уже мне: — Пальни разок, разбегутся.
Я скосил глаза на собак. Стайка была уже штук в шесть. Псы держались группой, следовали четко за нами и сохраняли дистанцию. Они вели себя так, словно ими кто-то управлял. У собак никогда не хватило бы мозгов так себя вести. И что-то мне подсказывало, что выстрелом их не напугаешь.