Вместе с волосами.
— Это галлюцинации, — говорит Джек. — Используемые для того, чтобы не пустить нас туда. Я не знаю, что ты видел, Док, но этого нет.
Док осторожно смотрит через плечо Джека. На мгновение видит стремительно удаляющееся розовое пятно, прямо-таки атака адского пса, только в обратную сторону, а потом исчезает и оно. Он поворачивает голову к Джеку. По загорелому, обветренному лицу текут слезы.
— Я не хотел ее убивать, — говорит он. — Я ее любил. Но в тот вечер я устал. Очень устал. Вы когда-нибудь уставали, Голливуд?
— Да, — кивает Джек. — И если мы выберемся отсюда, я буду спать целую неделю. Но сейчас… — Он переводит взгляд с Дока на Нюхача. С Нюхача — на Дейла. — Мы еще много чего увидим. Дом использует против нас наши же самые ужасные воспоминания: не правильные поступки, незаслуженные обиды, которые мы нанесли людям. Но в целом ситуация изменилась в нашу пользу. Думаю, со смертью Берни дом лишился большей части своих ядовитых клыков. И теперь нам остается только найти дорогу, по которой прошел Тай на ту сторону.
— Джек. — Дейл стоит на пороге, на том самом месте, откуда Дейзи приветствовала своего лечащего врача. Глаза у него что плошки.
— Что?
— Найти дорогу… проще сказать, чем сделать.
Они подходят к Дейлу. За дверь. Огромный круглый холл, такой большой, что Джеку сразу вспоминается базилика Святого Петра. Но полу — акр ядовито-зеленого ковра, расписанного сценами пыток и богохульства. Отовсюду в холл открываются двери.
Кроме того, Джек видит четыре лестницы. Моргает, и лестниц уже шесть. Еще моргает, и их двенадцать. Уводящих неведомо куда.
Он слышит гудение — голос «Черного дома». Он слышит и что-то другое: смех.
«Заходите, — говорит им „Черный дом“. — Заходите и бродите по этим комнатам до скончания веков».
Джек моргает, и перед ним тысяча лестниц, некоторые движутся, одни появляются, другие исчезают. За дверьми — галереи с картинами, галереи со скульптурами, галереи с фонтанами и совершенно пустые.
— Что же нам делать? — спрашивает Дейл. — Что же нам теперь делать?
***
Тай никогда не видел приятеля Берни, но, прикованный за руку, он, как выясняется, без труда может его себе представить.
В этом мире мистер Маншан — реальное существо… но не человек. Тай видит, как он в черном костюме и красном галстуке торопливо идет по Стейшн-хауз-роуд. У мистера Маншана большущее лицо, на котором доминируют красный рот и один глаз.
Эмиссар и правая рука аббала, как рисует его воображение Тая, отдаленно напоминает Шалтай-Болтая. На нем жилетка, пуговицы которой — человеческие кости.