— Это же орк! — воскликнул он.
— Ага, точно орк, — согласился я и медленно поднял меч. Если сейчас нападем с двух сторон, может, и победим. Мы израненные, слабые, истекаем кровью, но у нас есть оружие. А это веский аргумент.
Орк сладко потянулся, кости в могучем теле сухо затрещали. Зевнул во всю пасть, потом глянул на нас. Красные глаза вспыхнули как фонари. Он шагнул к нам, протянул вперед раскрытую ладонь.
— Спасибо вам, — пророкотал орк. Голос, низкий, словно грохот скал, рождался где-то у него в груди, а изо рта вырывался уже грозным рыком. — Я в долгу перед вами.
Он склонил голову, ударил кулаком в грудь. Я ждал, что звук будет как у барабана, но получился звонкий шлепок, словно вмазали мокрой тряпкой по гладкому дереву. Шед отстранил меня, вышел вперед и смело посмотрел в глаза гиганту.
— Если в долгу, то отрабатывай! — дерзко сказал рыцарь. — Скажи, как выбраться из Преисподней.
— Вы не узники, — задумчиво рыкнул орк. — И не демоны. У вас дорога одна — к дому Ключника.
— Значит, способ вернуться все же есть, — с великим облегчением сказал Шед. — Где место, о котором ты говоришь?
— Недалеко, — прогрохотал орк и махнул рукой в сторону виднеющихся на горизонте зарослей черных деревьев. — К счастью для вас. В лесу будет то, что вы ищете. Но будьте осторожны, Ключник очень опасен.
Шед хотел спросить еще что-то, но орк оборвал его повелительным жестом и подошел ко мне. Я натолкнулся на взгляд яростных глаз, отшатнулся в страхе.
— Как твое имя, избавитель?
Я закашлялся — голос не повиновался, но все же как-то совладал с собой.
— Эскер Гар, — пролепетал я.
— Я в вечном долгу перед тобой, Эскер Гар. Грох Топор явится на твой призыв, молодой маг. А сейчас прощайте, мое время в Преисподней закончилось.
Орк торжествующе захохотал, глаза ярко полыхнули, зеленое тело превратилось в черный дым, что тут же растаял в воздухе. Наступила тишина, прерываемая лишь пыхтением Шеда и шелестом ветра в каменных осыпях.
— Знаешь, маг, а ведь одного из орочьих богов так и зовут — Грох.
— На что ты намекаешь? — проворчал я не оборачиваясь. — Что мы выпустили в мир Зло?
— Не думаю, что этот бог злой, — медленно ответил Шед. — Ему ведомы понятия чести.
— По себе всех меришь?
— Конечно, — в голосе рыцаря послышалась усмешка.
Я повернулся, пошел к палатке.
— Эй, ты куда? — удивился Шед.
— А ты пить не хочешь? — ответил я вопросом на вопрос.
— Хочу! — вскричал рыцарь.
Мы накинулись на кувшины, открыли сразу несколько. В воздухе разлился чудесный аромат. Я потянул носом: во рту пустыня, надо срочно смочить глотку, а то умру. Поднес горлышко ко рту, жадно приник к кувшину. Вино оказалось холодное, ароматное и мягкое. Никогда такого не пил раньше. Его бы медленно смаковать, сидя на крылечке какого-нибудь особняка в компании красивой женщины, любоваться звездами и ощущать на теле свежий ночной ветерок, слушать стрекотание сверчков, трели соловья. А мы глушили его, словно простую трактирную дрянь. Вино прекрасно утоляло жажду, в голове сразу прояснилось, усталость отступила. Но я все пил и пил — тело требовало восполнить запасы влаги, жадно впитывало в себя жидкость. Рядом булькал рыцарь, красная душистая жидкость текла у него по подбородку, заливала изорванную накидку.