Ошеломленный потоком слов (обычно Мамонт говорил короткими предложениями или отрывочными фразами команд), водитель бэтээра шмыгнул носом, словно обиженный мамкой пацан и, не найдясь что ответить, примирительно пробормотал:
– Ладно, Мамонт, не заводись. Лучше давай о бабах поболтаем.
Эта тема в армейских кругах всегда пользовалась популярностью. Недостаток сна и отсутствие женщин делают солдатские будни серыми и безрадостными. И если первую трудность при определенной сноровке и хитрости всегда можно восполнить дремой в какой-нибудь каптерке, то с особами противоположного пола пообщаться удается редко.
Кацуба, меньше всего похожий на героя-любовника, любил хвастаться своими победами на любовном фронте. За это сослуживцы, остро чувствующие фальшь, прозвали его Хулио-Кацуба. Намертво приклеившееся прозвище происходило то ли от имени героя бесконечного латиноамериканского сериала, то ли от имени сладкоголосого певца Хулио Иглесиаса, постоянно пребывающего в окружении знойных красоток.
Переводя разговор в свободную от политики плоскость, Хулио-Кацуба спросил:
– Как тебе начальница наблюдателей?
Мамонт так быстро перестроиться не мог. Поэтому он недоуменно переспросил:
– Кто?
– Индуска. Главная у них…
Вернувшийся в традиционное для себя невозмутимое состояние командир отделения равнодушно махнул широкой, словно медвежья лапа, ладонью:
– Мне по барабану. Я реальных баб люблю. Чтобы было за что подержаться. А эта меленькая какая-то.
Хулио-Кацуба мечтательно зажмурился. Судя по его физиономии, расплывшейся словно блин на сковороде, перед глазами солдата соткалось чрезвычайно смелое видение из разряда самых откровенных эротических фантазий.
Он даже губами причмокнул:
– А меня она заводит. Не по детски заводит. Не женщина, а Камасутра какая-то.
Из плена сладких грез солдата вывел строгий оклик капитана Верещагина:
– Отставить разговорчики! Болтаешь много, Кацуба. Забирайся в бэтээр и запускай движок. Совсем, воины, разболтались у меня. Надо разбросать вас по точкам в горах, чтобы службу вспомнили. И ты, Кацуба, будешь первым кандидатом на командировку за облака. Там и о политике, и о девушках поразмышляешь.
Под громовой хохот десантников водитель пулей метнулся внутрь бронемашины, надеясь укрыться за стальными листами обшивки от гнева как из-под земли появившегося командира. Вскоре двигатель машины мощностью в двести шестьдесят лошадиных сил глухо заурчал, разогреваясь на холостых оборотах. Серо-голубая струя отработанного дизельного топлива вырвалась из патрубков, отводящих выхлоп. Второй бэтээр, у которого постоянно барахлила система зажигания, упорно не заводился. Верещагин направился к нему. Он шел к бронемашине, думая о том, как задержаться в городе.