Несмотря на контузию, Верещагин верно оценил опасность. Заметив группу солдат, копошившихся в непосредственной близи от опасного участка, он подозвал сержанта:
– Мамонтов!
Оглушенный при взрыве сибиряк, потрясенный к тому же смертью друга, не сразу услышал зов капитана. Вместе с другими солдатами он пытался приподнять обломок балки, перекрывавшей ход к межплиточному пространству, образовавшемуся после взрыва. Сержант молча, не матерясь, с остервенением тянул балку на себя.
– Сержант… – разлепляя спекшиеся от жары губы, крикнул Верещагин.
Тот, оставив бесполезное занятие, обернулся. Глаза десантника, покрасневшие от гари и слез, были похожи на две кровоточащие выемки, в которых отражалось пламя пожара.
Стараясь не смотреть в них, Верещагин приказал:
– Отведи ребят. Здесь слишком опасно. Стена может обвалиться.
Набычившись, сибиряк упрямо прохрипел:
– Нам выбирать не приходится. Разве не так, капитан?
Верещагин, стиснув зубы, молча кивнул припорошенной пылью и от этого казавшейся совершенно седой головой. Переступая через обломки, он направился к своим ребятам, чтобы помочь поднять злополучную балку. Неожиданно его взгляд зацепился за блестящий предмет, точнее фрагмент какой-то вещицы. Он нагнулся, чтобы подобрать его и тут же отдернул ладонь.
На сером крошеве бетона лежала половинка серебряного женского браслета, еще недавно украшавшего запястье руководительницы международной миссии госпожи Майпур.
Останки Кацубы, запаянные в цинковый гроб, отправили транспортным самолетом с аэродрома «Северный». Комполка выделил офицера, обязанного доставить «груз 200» родителям солдата, хотя эту нелегкую миссию должен был выполнить капитан Верещагин. Ему уже приходилось встречаться с убитыми горем родителями. И каждый раз, исполнив роль черного вестника, капитан долго не мог прийти в себя. Как нормальный русский человек, он лечил душу водкой, а потом долго клял себя за слабость. Это только в кино мужественные супермены, стиснув зубы, достойно переносят потерю, чтобы затем с утроенной энергией мочить врагов. В жизни такие моменты помогает перенести лошадиная доля алкоголя, которая притупляет безнадегу и боль потери. Главное в этом деле – вовремя остановиться, взять себя в руки, не дать хмельной волне унести тебя слишком далеко.
Получив от комполка Дронова кратковременный отпуск по контузии – это и послужило причиной того, что тело Кацубы повез другой офицер, – капитан остался в расположении полка. В медсанбате у Верещагина был хороший друг, майор медицинской службы Женя Гудков. На рекомендацию врачей из госпиталя воздержаться от употребления алкоголя, чтобы не усугублять последствия контузии, майор Гудков лаконично заметил: