Короткий рубящий удар ладонью заставил сутенера заткнуться. Свернутый набок нос Донора запузырился радужной слизью, в которой преобладал красный оттенок.
– Сытых… – специально для Гуляя повторил Святой. – Не слишком ли много совпадений, Володя?
– Мир тесен, командир, – пожал плечами экс-спецназовец, оскорбленный подозрениями. – Был бы в курсе – вправил бы мозги Сытых…
Убого обставленная комната в правом крыле здания скорее могла называться чуланом для старья, чем человеческим жилищем. В ней было сыро и мрачно. На каждом окне железная решетка, у стены с лоскутьями обоев кровать, на которой лицом вниз лежала девушка. Вначале, пока глаза не привыкли к полумраку, Святой принял Катю Василенко за подростка. Знакомыми оставались только глаза под дугой бровей, доставшихся в наследство от отца.
Скошенная наркотическим сном, дочь майора-десантника была в паршивом состоянии. Святой растормошил ее, но Катерина не могла произнести даже слово «здравствуйте». Она была с ног до головы в синяках и ссадинах. Руки без пульсирующих голубых вен покрывали точки от многочисленных уколов.
На столике рядом с кроватью, поставленном так, чтобы можно было дотянуться рукой, валялись пустые шприц, погнутые иглы, вата. Среди этого хлама Святой выбрал пластиковый пакетик размером со спичечный коробок. На стенках пакетика был красноватый налет – остатки неизвестного порошка.
– Что это? – спросил он, показывая Донору упаковку.
Стоявший с напускно-скучающим видом сутенер скосил глаза:
– «Химия»… «Дурь»… От нее Катька тащится. Я покупаю у уличных торговцев… – Сводник откровенно лгал. – Теперь тебе придется! – хохотнул он, опускаясь на стул.
– Катюша, поднимайся! Давай выбираться помаленьку из этого дерьма. Вставай, девочка… – Святой шептал приходящие на ум слова, поднимая почти невесомое тело.
Дочь майора Василенко была словно зомби: никаких эмоций, потусторонний взгляд, как у куклы, бессмысленный лепет искусанных губ.
– Забирай свое сокровище! Ты же не папашка этой малявки. На фиг возишься?! Все равно Катьке дорога на кладбище… – осклабился оставленный без внимания и поэтому осмелевший Донор.
– Она не дойдет до машины. Придется нести! – тихо произнес Святой, поддерживая девушку, похожую на марионетку с подрезанными нитями.
Гуляй, контролировавший входную дверь, подошел к кровати, положив на столик помповое ружье. Спецназовец никогда не расстается с оружием, тем более в присутствии врага. Святой, впрочем, тогда не придал значения этой оплошности, списав ее на рассеянность утратившего боевые навыки экс-сержанта.