И все-таки Дмитрий не выстрелил. Вместо этого Святой сунул пистолет за пояс.
– Поднимайся! – приказал он, пинком заставляя Бодровского встать.
Туша банкира медленно оторвалась от подстилки из набухших, сырых, пахнущих плесенью листьев, но где-то на половине пути она внезапно распрямилась словно пружина. С силой пушечного ядра Бодровский боком ударил Святого. Дмитрий еле удержался, отступая. Пятясь, он налетел на куст орешника, раскинувшего длинные упругие щупальца веток над оврагом. Из-под ног полетела грязь. Ветки больно ударили Святого по лицу. Он растянулся будто в дачном гамаке между небом и землей. Пар валил изо рта. Не находя опоры, тело Дмитрия проваливалось все глубже, а откуда-то снизу, навалившись всей тяжестью на вдруг онемевшие ноги, тянул к нему свои две ладони с пальцами, похожими на кладбищенских червей, Бодровский. Еще секунда, и они липкой удавкой обвились вокруг шеи, впиваясь ногтями в горло. В руках банкира скрывалась нечеловеческая сила. Святой недооценил способности этого страшного человека. Он хрипел, изгибаясь, запутавшись словно муха в паутине, лихорадочно пытаясь сбросить с себя врага. Чувствуя, как силы покидают его, Дмитрий отчаянным усилием надавил спиной на ветки. Орешник не выдержал, и, проскользнув между сучьями, Святой оказался на земле. Бодровский, брызгая слюной, с перекошенным, в бурых пятнах лицом навис над ним, не выпуская из цепких пальцев кадык Дмитрия. Но теперь это уже было не важно. Получив долгожданную точку опоры, Святой действовал как механизм, почти машинально нанося удары в нужное место, и ни разу не промахнулся. Левая рука его, правда, оставалась зажатой между толстой веткой и Бодровским, зато кулак правой работал вовсю.
Дмитрий бил в упор быстро и решительно, пытаясь ослабить хватку Платона Петровича, бил, пока из изувеченного носа банкира не хлынула кровь. Вид собственной крови и разбитая челюсть заставили Бодровского искать пути к отступлению. Последнее стоило ему удара в пах коленом. Платон Петрович замычал, пуская носом розовые пузыри, и конвульсивно свернулся клубком. Почувствовав, что левая рука наконец свободна, Святой легко отбросил локтем Бодровского и вскочил на ноги. Но прежде чем он успел выхватить пистолет, банкир исчез за пеленой тумана, скатившись по склону обрыва, и затаился там. Осторожно, стараясь не шуметь, Дмитрий медленно подошел к краю оврага. Сердце бешено стучало в груди, подгоняя вперед.
Они выстрелили почти одновременно. Бодровский с некоторых пор не расставался с оружием, мало полагаясь на охрану, и сейчас, вытащив из-под прорезиненного скафандра «ствол», палил наугад. Дмитрий не стал уворачиваться, рискуя схлопотать шальную пулю, а бил, целясь в огненные вспышки. Все это очень напоминало дуэль. Платона Петровича хватило ненадолго.