— Вам не требуются помощники собирать кокосовые орехи?
Девушке было лет восемнадцать. Она оглядела меня с ног до головы, пригласила войти во двор и с лукавой улыбкой показала на высоченный кокос:
— Помоги мне срезать вот ту гроздь кокосовых орехов.
Я обвил ствол пальмы веревочной петлей и полез вверх. Она посматривала на меня снизу. Сорвав гроздь, я спустился и присел под пальмой отдохнуть. Вдруг она спросила:
— А чем ты занимаешься у себя дома?
Тут я смутился и, замявшись, ответил:
— Тоже орехи собираю, заготавливаю дрова…
— А ты не собираешься заняться чем-нибудь еще? Я не нашелся что сказать. А она продолжала:
— Ты так и будешь только дрова колоть да орехи собирать?
— Хотел бы я посмотреть, что бы ты говорила, оказавшись на моем месте, хлебнула бы столько горя.
— Надо бороться за то, чтобы жизнь стала лучше, чтобы не было бедности и голода.
А через некоторое время мы с ней вступили в партизаны. Месяц спустя вместе пошли на первое задание, разгромили полицейский пост в деревне Т.
Мы полюбили друг друга. Вместе воевали около двух лет. Но в одной из операций она попала под бомбежку американских самолетов и погибла. Теперь у меня нет ни одного близкого человека. — Он тяжело вздохнул и добавил: — Семьей для меня стало мое подразделение. По ночам на марше, на привалах, во время перекуров и ночевок, когда растягиваешь накидку или когда заготавливаешь дрова, чтобы сварить рис, согреть чай, и даже когда сидишь в окопах, наблюдаешь за врагом и выбираешь удобный момент для открытия огня, как хорошо чувствовать рядом своих товарищей, верных и надежных.
С каждым днем жизнь меняется, становится краше, с каждым днем убеждаешься, что все больше ее любишь. Проходим через одно село, другое и видим: народ стал жить лучше. Все больше мандариновых и апельсиновых садов. Там, глядишь, появилась школа, тут прорыли новый канал, ребятишки хорошо одеты. И начинаешь по-новому понимать смысл своих трудных, полных лишений и опасности боевых дней. Может быть, вам кажется, что я говорю слишком высокопарно… — И Хоа замолчал.
* * *
Всякий раз, когда я участвую в бою, сердце охватывает необъяснимое волнение. В течение каких-то минут перед тобой проходит вся твоя прежняя жизнь… И как хочется жить еще и еще!
Я лежал и смотрел на бойца, сидевшего на разлапистых корнях дерева. Он совсем еще юный, густые волосы отливают черным блеском, спадают на лоб, прикрывая черные красивые брови. Взгляд широко открытых глаз по-детски бесхитростный. Простая рубашка, черные штаны, матерчатый шлем, увешанный маскировочными лоскутками из парашютного шелка, пояс с подвешенными гранатами, накидка, фляжка с еще не стершимися буквами US и винтовка. Боец зажал винтовку между крепких мускулистых ног, привязал красный лоскут к стволу оружия, взял тряпку и начал заботливо протирать винтовку.