– Нет, спасибо, – решительно отказался Зиновьев и, заметив на лице Тарасова разочарование, добавил: – Работы много. Но если найдешь мне этого гаврика, так и быть – дерябнем по стопочке.
Тарасов повеселел, а Зиновьев вернулся к себе. Сделал крепкий кофе, присел к столу и снова принялся рассматривать фотографии. Вот Волошина и Андронов вместе выходят из машины. В огромных глазах хозяйки «ВОЛАНДа» – испуг, на щеках – грязные подтеки, пиджак измазан так, словно прошедшую ночь она провела в бомжовском питомнике. А здесь Андронов – один. Тоже выглядит не ахти – натянут, словно струна, тронь – взорвется. Взгляд колюч и насторожен. Можно было не сомневаться, что в случае малейшей опасности он выхватит из кобуры свою пушку и за пять секунд разрядит всю обойму в потенциального противника.
«А может, это он убил Пескаря? – вдруг подумал Зиновьев. – Тот попался ему под горячую руку и получил удар ножом в сердце… – и тут же внутренне рассмеялся над собственными домыслами: – А с чего бы ему понадобилось расчленять труп и прятать его в багажнике? Это не в стиле особого отдела! Тем более что Пашка никогда не отличался тягой к живодерству…»
Убрав почти все снимки в ящик, он оставил на столе только один: тот, где Волошина была снята одна крупным планом.
В этот момент дверь кабинета резко распахнулась и порог переступил генерал Кудрявцев. При виде генерала Зиновьев застыл, как изваяние. Прятать снимок у него на глазах было глупо и рискованно. А не заметить его тот не мог. Если только не ослеп в одночасье.
Во рту пересохло, между лопаток потекла струйка пота. Зиновьев попытался выдавить из себя улыбку, непринужденно поздороваться, но у него ни хрена не получилось. Генерал же, старый пройдоха, сразу ухватил суть – уставился на фотографию, как удав на кролика, затем перевел взгляд на Зиновьева:
– Что это?
– Это? – переспросил Зиновьев как можно небрежнее и, чтобы потянуть с ответом, принялся складывать бумаги, лежащие на столе, в аккуратную стопочку. – Это снимок разрабатываемого нами объекта… – Дальше он понес полную чушь о секретной операции по выявлению чеченских террористов, в которой задействованы агенты их департамента.
Генерал слушал, не перебивая. По его лицу нельзя было определить, поверил ли он в ту ахинею, которую нес подполковник. Но самому Зиновьеву казалось, что врет он вполне убедительно:
– Я ничего не докладывал вам, потому что пока докладывать нечего. Но у меня есть веские основания подозревать, что в попытке обстрела американского посольства участвовала эта женщина.
Зиновьев использовал старый, проверенный трюк: говорил генералу только половину правды. Естественно, ни словом не обмолвился ни про особый отдел, ни про свои планы насчет Волошиной. Он вообще старался не уточнять, как ее зовут.