С сильно бьющимся сердцем он потянул дверную ручку, но дверь, на которой не было ни замка, ни засова, видно, разбухла или была прижата осевшей сверху притолокой, не пошевелилась. Саша растерянно оглянулся. Все уже подходили к домику.
— Дедушка, — крикнул он, — что же делать? Дверь не открывается!
— Сейчас посмотрим, — отозвался дед Никита. Тяжело налегая на берёзовый шест, он подошёл к хате, вытащил из-за пояса топор и, крепко стукнув несколько раз по брёвнам, довольно кивнул головой.
— Ещё столько же лет выстоит. А дверь вовнутрь открывается. Её нажать нужно.
Дед с размаху надавил на дверь с такой силой, что лысина у него покраснела и на шее выступили толстые жилы. Дверь скрипнула, но не поддалась. Дети собрались около бабушки Ульяны, как цыплята около наседки, и с интересом смотрели: что будет дальше?
Дед Никита выпрямился и, тяжело дыша, отошёл от двери.
— Руби! — коротко сказал он и показал на сосенку, которая росла у самой двери. — Она тут всё равно без толку стоит.
Саша взялся за топор и неумело размахнулся. После третьего удара дед Никита протянул руку.
— Отдай! — сердито сказал он. — Чему вас в городе только учат? Пироги есть, что ли?
У Саши даже уши загорелись. «Каждый день теперь рубить буду и научусь», — мысленно обещал он себе, а дед Никита уже снова окликнул его:
— Готово. Берись за конец. А ты, бабка, посередине. Раз-два, раз-два!
После третьего удара бревном дверь скрипнула и подалась. Ещё несколько ударов — и щель увеличилась настолько, что в неё можно было протиснуться человеку.
— Я, дедушка, я первый! — просил Саша, ещё весь красный от смущения и натуги: бревно было нелёгкое. Сердце его сильно билось, когда, нагнувшись, он пролезал в дверь. А если там, в хате, лежит скелет самого Андрюшки?
Но в маленькой комнате с печью в углу не оказалось ничего страшного. Стол из толстых грубых досок, чурбаны вместо стульев и широкие нары в полкомнаты были покрыты толстым слоем пыли, от которой Саша а дед сильно расчихались, а потолок из толстых досок был так низок, что дед Никита почти упирался в него головой.
— Зато век стояла и другой выстоит. Гляди, Сашок: такую стену ставить — троим работы хватит.
— Вы там живы? — И пёстрая юбка бабушки Ульяны показалась в двери. — Ребят кормить надо, спать им уж пора. Там Гришака с Маринкой сушняку на костёр таскают, а ты, Сашок, беги за водой, я их до того клятого болота боюсь допустить. А это не для нас наготовлено? — Зоркие бабушкины глаза заметили на полу около печки несколько горшков разного размера и ухват в углу. Похоже было, что хозяин хаты оставил её ненадолго, но ему не пришлось вернуться: на стене висело старинное охотничье ружьё, только не нашлось ничего из одежды. Саше страшно хотелось скорее рассмотреть ружьё, но бабушка Ульяна, держа в руках запылённый горшок, кивнула ему головой.