– Почему этого не было на вашем диске?
– Потому что диск мог прочесть кто угодно в вашей тусовке. Он нужен был только для начала разговора. И в этом твое счастье.
– Что вы предлагаете делать теперь?
Дина спрашивала нас, что делать! Если это не победа, то по крайней мере перелом в войне.
– Договариваться о перемирии.
– Ваши условия?
– Первое: свобода и безопасность каждого из нас. Второе: отмена Армаггедона. Третье: возврат старого правительства.
– Антон, может с правительством не торопиться? Оно как-то не очень… Хохлы вот, сам знаешь…
Правительство, явно, было не очень. Хотя, конечно, мы – не хохлы, хохлы – не мы. Но давящая серость и неприкрытая коррупция даже русским может надоесть. Антон задумался и сказал:
– У нас есть четвертое условие. Мы в течение всего действия перемирия имеем право выдвигать условия по формированию властных структур.
Я чуть не поперхнулся.
– Тогда уж Антон и денег проси. Чего стесняться? Мы же – конкистадоры!
– Это наше пятое условие. 300 тысяч долларов сейчас же наличными. Три миллиарда долларов в течение недели на те счета, которые мы укажем.
– Долларов или евро? – тихо, как бы про себя, пробурчал Матвей. То есть, тихо, конечно, но так, чтобы и Дина и мы это услышали.
Я начал приходить в восторг.
– А зачем тебе, Антоша, наличные?
– Мы должны купить фирмы, на счета которых получить эти деньги.
– Тогда условие номер шесть. Похороните голову Химика, как подобает.
В то время, как ребята озабоченно посмотрели на меня, Дина озабоченно посмотрела на часы.
– Ладно. Три миллиарда для нас – не деньги. Вы также получите все остальное. Хотя это… Неважно… Но в обмен на неразглашение тайны числа. Пугать вас тем, что случится с вами в обоих мирах, если вы нарушите свои обязательства, я пожалуй не буду. С моей стороны на ваши шесть условий – всего одно мое: вы должны сказать на какое время назначена рассылка ваших писем.
Я попытался определить, который сейчас час. Ошибка на два часа в любую сторону означала смерть. Если письма уже ушли – что с нами церемониться. Если уйдут не скоро – нас начнут допрашивать по всем правилам тайной полиции. Мы переглянулись. Дина повторила свой вопрос:
– В котором часу уйдут письма?
Я понял, что все пропало. Определить время, которое мы находимся здесь с учетом газовой атаки, трипа и прихождения в себя было невозможно. Но Антон был невозмутим:
– Этого мы тебе не скажем. Боюсь, что очень скоро.
Если бы Дина была кошкой, она бы зашипела. Тем не менее она отошла к кафедре и опять наклонилась над ней, заговорив в невидимый микрофон. Мне показалось, что факелы стали светить ярче. Матвей расправил плечи: