– Пацаны, сдается мне, что мы их сделали? Скоро научимся путешествовать по времени и воскресать из мертвых? К тому же с деньгами…
Матвей, конечно, был совсем в другом месте, когда Наполеон учил меня не предвкушать победу. Но мог бы и сам сообразить… Крайне обидно пропадать, когда шансы на успех стали по-настоящему высоки, и я с опасением взглянул на Антона. Антон молчал, темный, как мавзолей Ленина изнутри.
– Давай договариваться, Дина! – сказал я. – Не осложняй жизнь. Убить вы нас всегда успеете. Не исключено, что вы сможете придумать какое-нибудь противоядие против алмазов. Соглашайся на перемирие!
– Я этого не хотела, – каким-то отстраненным голосом сказала Дина. Но вы не оставили мне выбора…
Дина пошла к кафедре третий раз.
– Что она задумала?
Матвей озадаченно обратился к Антону как к эксперту по Дине. Антон помедлил с ответом, а потом вдруг сказал, причем сказал, обращаясь исключительно ко мне:
– Помнишь, что спел Иуда в конце Jesus Christ Superstar перед тем как повеситься?
– Нет.
– Я имею в виду, что он спел очень важного? Кажется, уже ни Тим Райс ни Веббер не помнят…
– Нет. Я тем более не помню.
Антон иногда умеет сводить с ума своими вопросами.
– Он спел: «God I'll never ever know why you chose me for your crime».[122]
– При чем тут это?
– Заметь: МЕНЯ для СВОЕГО преступления….
– Антоша, ты достал!
Антон понимающе кивнул:
– Дина проверила свою почту. И прочла мое письмо. Прощальное письмо. Я же не знал, что она…
– И что?
– Там нет ни слова про алмазы. И ни слова про разгадку числа.
Сердце мое опустилось.
– И что она задумала?
– Что-нибудь ужасное, – медленно сказал Антон.
Антон никогда ничего не предсказывал. Ни спорт, ни погоду, ни ужасы. А тут вдруг…
– Умеешь ты сказать, чтоб подбодрить… И что?
– Судя по тому как моя жена (в этот раз «бывшая» она не сказал) бодро разговаривает с микрофоном, она все поняла. Высшее образование. Мехмат…
Мотя был по римски мрачен и спокоен:
– Нам уже нечего терять.
– Нет, Мотя! – задумчиво сказал Антон. – И нам, и всем остальным, к сожалению, есть что терять. Мы слишком далеко продвинулись за свои пять тысяч лет. Слишком далеко зашли.
Дина второй раз посмотрела на Антона понимающим взглядом мясника и обратилась ко мне голосом злой учительницы:
– Иосиф, подойди к монитору.
Без всякого «пожалуйста».
Я испытал ровно то чувство, что испытывал в школе при команде «Мезенин к доске» в том совершенно нередком случае, когда не выучивал урок.
За кафедрой оказался небольшой жидкокристаллический монитор со встроенными динамиками и черный фаллический микрофон, рядом с которым стоял сходного вида джойстик. Не успел я заметить маленькую черную клавиатуру, лежащую чуть в стороне, как посмотрел на монитор и вздоргнул. На мониторе была – Маша. Она сидела в саду или в парке на скамейке и читала.