Он доел остатки своего блюда и откинулся на спинку кресла.
– Замечательно, – промолвил он.
– Да, – откликнулась Фетр.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
К ним подошел официант, и Сорвин попросил у него счет, после чего снова повернулся к Фетр, которая сидела, уставившись на скатерть.
– Ну же, не грусти, – промолвил он. – Наши дела не так уж плохи.
И в его голосе прозвучало что-то, что заставило ее улыбнуться.
– Так-то лучше, – заметил Сорвин.
– Прости. Я действительно устала.
– Тогда я отвезу тебя домой, – простодушно ответил он, вовсе не намекая при этом, что чего-то от нее ожидает. И Фетр почувствовала, что благодарна ему за это. Ей понравилось заниматься с ним любовью и хотелось повторить это, но сейчас она действительно изнемогала от усталости.
У Сорвина тоже остались самые приятные воспоминания об их последней ночи, и ему не терпелось освежить их. Но он уже слишком хорошо знал Фетр и поэтому был вынужден приберечь свои плотские желания для другого случая.
Знакомство с Хьюго Хикманом произвело на Айзенменгера двойственное впечатление. С одной стороны, он был привлекателен, раскован, общителен и, судя по всему, достаточно открыт, но вместе с тем в нем было нечто такое, что вызывало у Айзенменгера неприязнь. Чувство это было неопределенным, оно то возникало, то исчезало, рождая ощущение дискомфорта. В конце концов он решил, что Хьюго просто слишком идеален и, более того, сам знает об этом. Айзенменгеру ничего не оставалось, как заподозрить, что его неприязнь к Хьюго объясняется обыкновенной завистью, а поскольку ему вовсе не хотелось быть завистником, он постарался подавить в себе это чувство.
Однако полностью избавиться от него Айзенменгеру так и не удалось.
Когда их представили друг другу, Хьюго широко улыбнулся и с должной долей скромности крепко пожал Айзенменгеру руку.
– Как я понял, вы – патологоанатом. Потрясающе интересная дисциплина. Папа всегда воспитывал во мне уважение к патологам, правда, па? Как ты говорил: «Всегда поддерживай с патологами добрые отношения, потому что именно они подчищают все твои промахи и могут как спасти тебя, так и погубить».
– Да, что-то вроде того, – снисходительно улыбнулся Тристан, предлагая Айзенменгеру шампанского.
– Думаю, вряд ли вы с Тристаном допускаете промахи.
Хьюго загадочно улыбнулся.
– По крайней мере, мы никогда не рассказываем о них патологам.
Айзенменгер не успел выразить свое удивление, как Хьюго рассмеялся и сделал большой глоток шампанского.
– Так, значит, это вы похитили нашу прекрасную Елену. Счастливчик! – Он подмигнул, сделал еще глоток и повернулся к отцу: – Неплохо. А еще такого же не найдется?