– А бриллиант?
– Что – бриллиант? Бриллиант забрал убийца, потому что Просвирин на роль главного злодея никак не годится. Так, на подхвате был… Вокруг Феодосии в основном татарские деревни, туда бы он не сунулся, татары его прятать не станут. В Ялту, в Одессу уехать? Так опять-таки денег мало, а работу сейчас найти непросто. К тому же он рассчитывал, что время сейчас смутное, убийств всяких происходит множество, понемногу забудется и это, в гостинице. Он же не предполагал, что Махарадзе еще и на англичан работал и что мы теперь весь город переворачиваем, чтобы проклятый список найти. Саенко! – крикнул Аркадий Петрович. – Зайди-ка, голубчик, к нам. Садись, голубчик, – кивнул Горецкий на стул, когда Саенко вошел и почтительно остановился на пороге. – Расскажи-ка нам, что ты успел выяснить насчет лакея Просвирина.
– Так что, ваше сковородие, – привычно начал Саенко, – на своей квартире он точно не живет. У него свой домик маленький, там мать – старуха глухая. Она ничего про него не знает с тех пор, как утопленного хозяина гостиницы нашли, он дома не появляется.
– Не было у него ни жены, ни детей? – полюбопытствовал Горецкий.
– Жены, детей не было, а была полюбовница, мещанка Голосова Авдотья Лаврентьевна. Проживает она вот в такой же примерно слободке, как эта, на окраине, только если по Итальянской идти, то совсем в другую сторону забирать надо. Живет она тем, что гадает на картах, потерянное ищет, боль заговаривает – в общем, ворожит, как может.
– Ты у нее был?
Саенко слегка поморщился:
– Да к ней одни бабы ходят, но в последнее время, говорят, что соседок она не очень привечает. Эта Авдотья – та еще шельма, тертая… Побоялся я прямо к ней соваться, как бы не спугнуть.
– Бабы, говоришь, одни ходят? – оживился Борис. – А давайте к ней Марфу Ипатьевну подошлем… – И, не дожидаясь согласия опешившего Горецкого, крикнул: – Хозяюшка! Марфа Ипатьевна! Пожалуйте к нам для разговора!
Хозяйка возникла в дверях, как всегда, неслышно.
– Марфа Ипатьевна! Вы такую Авдотью Лаврентьевну знаете?
– Ворожею, что ли? Кто же ее не знает.
– И что, правда хорошо ворожит?
– Кто ее знает, – Марфа Ипатьевна пожала плечами, – сказывали на базаре, что одной бабы мужа она от водки отвратила, а тот, почитай, лет пятнадцать пил. Детям, говорят, грыжу заговаривает или икоту. Ну и на картах гадает, конечно. Сейчас война людей по свету разметала, вот и ходят к ней бабы: погадай, мол, Лаврентьевна, вернется ли мой живой-здоровый? Та карты разложит и говорит, что вернется, мол, но через год. А кто его знает, что через год-то будет? Или просто на короля гадают.