– А вот вы, к примеру, могли бы к этой ворожее сходить завтра и на картах погадать?
– Что ты, что ты, – хозяйка смутилась и досадливо махнула рукой, – мое положенье вдовье, разве пристало мне по гадалкам ходить да на королей гадать?
– А вы сходите, Марфа Ипатьевна, – мягко вмешался Горецкий, – понимаете, имеем мы подозрение, что интересующего нас человека эта ворожея прячет. Вот вы и поглядите внимательно, может, что и заметите.
– Ну, и на какого же мне короля гадать прикажете? – с улыбкой спросила хозяйка.
– Да вот хоть на Саенко! – захохотал Борис. – Ишь молодец какой, когда форму наденет.
Борис не заметил, как хозяйка сердито блеснула глазами. Горецкий промолчал.
– Что ж, на трефового, значит, – тихо сказала Марфа Ипатьевна и отвернулась.
– М-да, – пробормотал Аркадий Петрович, – а я попробую узнать что-то о бриллиантах, для этого нужно обратиться к специалисту.
– Здесь, в Феодосии, есть сейчас специалисты по драгоценным камням? – удивился Борис.
– Один есть, – кивнул Горецкий, поправив пенсне. – Вы много раз проходили мимо его магазина. Михаил Серафимчик, солидный человек, у него в свое время был прекрасный магазин в Москве. К нему я пойду сам, боюсь, что вам он не окажет доверия – человек вы малоизвестный, да и привлекать внимания к себе сейчас вам совершенно не стоит.
– Однако пойдемте, ваше благородие господин Ордынцев, – прогудел Саенко, – я вас провожу маленько.
– И то верно, – спохватился Борис, – мне ведь нужно в гостинице ночевать.
– Уж вы меня, ваше благородие, извините, но получаетесь вы форменный дурак! – напустился Саенко на Бориса, как только они оказались на улице. – Меня вздумали рядом с такой женщиной поставить. Да она на меня и не глядит вовсе…
– Да я же пошутил, Саенко, – удивился Борис.
– Пошутил он, да она же на господина подполковника заглядывается!
– Чего? Да он же старый!
– Старый… – ворчал Саенко. – Это ты молодой, дак тебе все, кто старше сорока, стариками кажутся. Он и не старый вовсе, всего-то пятьдесят годочков будет…
– Ну надо же! А он-то как?
– Как-как, – досадливо бубнил Саенко, – она женщина видная, красивая еще. А что из простых, так теперь, в такое-то время страшное, это и не важно. А вообще-то я ничего не знаю, – рассердился Саенко, – ничего я не видел…
– Ладно, Саенко, – примирительно начал Борис, – они уж сами между собой разберутся, а Марфа Ипатьевна не рассердится, она меня любит.
– За что только? – проворчал Саенко, чтобы оставить за собой последнее слово.
На следующее утро в одном из домиков на окраине города сидела мещанка Авдотья Лаврентьевна Голосова с колодой карт в руке. При ближайшем рассмотрении видно было, что Саенко, называя Авдотью шельмой, ничуть не ошибся, да кроме этого, была она еще и, что называется, ухарь на все руки – мигом примечала зорким глазом все вокруг себя, оттого и гадание ее часто удавалось.