Она горела. Сильно горела. А хотела быть холодной, такой холодной, чтобы от этого бросало в дрожь, трясло, словно ледяную сосульку ветром на дереве. Ей следовало сказать служанке, чтобы та разбросала угли. Нет, подумала она, закрывая глаза и откидывая голову на спинку кресла, нет, она не может сделать этого. Ее слабость станет явной. Откроется ее чувствительность к теплу. Дьявольскому теплу.
Элеонора посмотрела на свои колени. Без стягивающей его ленты расшитый сверток развернулся, показывая ткань прозрачного розового шелка.
У нее перехватило дыхание. Ее рука непроизвольно потянулась. Она подняла шелк, и тот скользнул в ее пальцах так мягко, словно лепестки дамасской розы, каким-то образом вплетенные в паутину.
В шелке были швы, гладкие и ровные, с крохотными стежками. Она стояла, китайская вышивка упала незамеченной с ее коленей, развернувшись перед нею. Кусок ткани был длинным и имел рукава, которые могут покрывать ее руки от плеча до запястья, и короткие ленты-завязки.
Халат? Неглиже, что она носила, было невыносимо тяжелым. Нет, она не может. Не может. Элеонора прикусила губу. Это подарок дьявола.
Она бросила халат на кровать и отступила назад, сжав руки перед собой. Тепло, должно быть, помутило ее разум. Каким-то образом тяжелая парча соскользнула с одного плеча. Потом с другого. Элеонора разжала руки, и парча кучей упала на пол.
Одетая только в прекрасно выделанную батистовую ночную рубашку с длинными рукавами, Элеонора подняла шелковый халат с кровати и начала надевать.
Ее рука не пролезет. Рукав слишком мал. Элеонора разочарованно ойкнула. Она приложила халат к ночной рубашке, прижав к плечам. Кажется, отлично подойдет. Тогда почему…
Элеонора замерла. Сверкнула молния, и в этой секунде яркого света все осветилось: халат, ночная рубашка… и она поняла, как надо надеть халат. Раздался раскат грома. Но Элеонора не слышала его. Она почувствовала себя так, будто гроза снаружи проникла к ней под кожу.
Ее рука медленно потянулась к завязкам, удерживающим ночную рубашку, и развязала ворот. Она дернула батист, и рубашка сползла с ее плеч и рук. Нагая, она переступила тряпичную горку у своих ног.
Дочь должна была бросить розовый шелк в огонь. Сестра должна была смотреть, как пламя хватает и пожирает хрупкую паутину в одно дыхание.
Но женщина…
Элеонора взяла халат и скользнула голой рукой в рукав. Он сидел превосходно. Она просунула другую руку и дана возможность непревзойденной мягкости расположиться на ее плечах.
Халат удивительно подходил ее обнаженной фигуре, растаяв на плечах и груди, обтягивая талию и слегка расширяясь книзу, чтобы очертить бедра. Застежка была вверху, на одном плече; халат окутывал ее коконом, казалось, созданным из облака шелка и тумана.