Топот конских копыт раздался у нее за спиной. Деревья и луг пронеслись мимо, как смазанная акварель. Элеонора пришпорила Тоньерра и решила обернуться через плечо.
Она увидела темное пятно – лошадь и всадника, несущихся по красноватой дорожной грязи. Еще немного – и они настигнут ее.
Она проклинала Дюпейре и его конюшни за то, что там не нашлось лошади, способной обогнать тренированного кавалерийского скакуна. Она проклинала себя за свою беспечность – Д'Ажене ни за что не позволит ей уйти. Она довольно часто ездила на лошадях своих братьев, и если кони французских офицеров хотя бы наполовину так быстры, как они, ей несдобровать.
Ветер подхватывал крепкие венгерские ругательства, как полотно боевого стяга. Дура! Она ругала свое предательское тело. Однажды она познала любовь. Пусть все было недолго, не так, но это была любовь. А теперь ее мучили жажда, огонь, неутолимая боль, сжигая ее изнутри, как пламя, вспыхнувшее над тлеющими угольками.
Нет! Как ее тело посмело осквернить эту память? Нет, нет, нет, она не могла поверить, что изощренные уловки Д'Ажене могли так легко вызвать жажду любви.
Топот копыт стал громче, ближе. Элеонора пригнулась к шее коня, умоляя его поторопиться. Скакун был необычайно вынослив и отдавал ей все свои силы, но приближающиеся звуки говорили ей, что этого недостаточно.
Она оглянулась. Д'Ажене был на расстоянии двух корпусов от нее. Полутора. Биение сердца и топот копыт раздавались в унисон. Голова его коня поравнялась с ее стременем.
Граф наконец настиг ее. Их кони скакали рядом. Он приблизился к Элеоноре, и она почувствовала прикосновение его ноги.
– Что вы!.. – закричала она, но ветер унес ее слова. Д'Ажене протянул к ней руки, и ее глаза расширились от ужаса. – Вы сумасшедший! – Его руки сомкнулись вокруг ее талии и потащили из седла. – Д'Ажене! Ради Бога! – Он потащил ее снова, и она почувствовала, что скользит.
Они недооценила его силу. Под шелками, бархатом и парчой скрывалось мощное тело солдата. Она прошипела ругательство и попыталась удержаться, но Д'Ажене прекрасно знал, как справиться с нею.
Он вырвал ее из седла.
Из ее горла вырвался крик. Ее тело на мгновение зависло над головокружительно мчащейся между двумя конями дорогой. Он подхватил ее другой рукой и тут же стал сбавлять скорость. Гунтер Дюпейре продолжал скакать галопом по дороге, ведущей к дому.
– Ради Бога, Д'Аже…