— Господи, да никак он вовнутрь собрался лезть! — Параша в испуге стиснула руку Нелли.
Ан Анку стоял на мосту, казалось, раздумывая как поступить с отнятым у синего ружьем. Наконец протянул его старику. Они вновь разговорились, стоя прямо под надвратною башенкой. Нет, все ж заходить он передумал, в ворота воротился один старик.
Обратно молодой шуан, надо отдать ему должное, шел спеша, а в гору даже взбежал. Вскоре листва орешника внизу затрепетала. Ан Анку вынырнул из нее, словно из озера.
— Ну?! — с понятным раздражением воскликнул Анри де Ларошжаклен. — Рассказывай, клянусь потрохами святого Гри, о Боже, дамы, великодушно прошу извинить. Чего там, собачьим именем, творится?
— Я не решился поступить на свой лад, — Ан Анку тяжело дышал. — Старик говорит, что солдаты того… заколдованы.
— Чего?!
Вихрь изумления пронесся по всему отряду, превращаясь из возгласов в оханья, из оханий в присвистывания, из присвистываний в брань. Отец Роже перекрестился.
Не казался удивленным только господин де Роскоф.
— Два колдуна со вчерашнего утра в замке, — хмуро продолжил Ан Анку. — Верней сказать, колдун один, помоложе, а другой, постарше, вроде как человек степенный да благочестивый. Старик докумекал только до того, что молодой, поди, черт, а старший его просто в кости обыграл, либо спором переспорил. Вот-де нечистый у достойного человека и бегает на посылках.
Ларошжаклен произнес нечто такое, чего Нелли не знала вовсе, хоть вроде бы французский язык и был ей уж не первый год как родной.
— Держите себя в руках, Анри, — сурово выговорил молодому человеку господин де Роскоф. — Ан Анку, с чего Жоб решил, будто то колдуны либо колдун, нам сие без особого различия.
— Подскакали, монсеньор, оба к замку на хороших лошадях. Жоб видал со стены, еще подумал — больно сидят по-дворянски, не надо б им сюда лезть, да вить не упредишь. Его-то наружу не пускали.
— А жив почему? — спросил де Ларошжаклен.
— Так не боялись они его, уж больно дряхлый. Сперва живу оставили, чтоб самим с мертвыми не возиться, а он и рад своим сослужить напоследок. После обещались добить, да то ли забыли, то ли час не вышел. Так вот увидал Жоб, что вроде как дворяне подъехали, понятное дело совой сверху ухнул, а они как ни слыхали. Старику такое, ясное дело, не понравилось: добрые люди все знают, о чем нынче совы в Бретани кричат. Однако и часовые сих встретили в штыки. О чем с ними приезжие перемолвились Бог весть, а только все ж внутрь пропустили. Затем с дежурным заговорили, тот их и провел к командиру.
— Но отчего те сделались очумелыми-то? — не понял де Ларошжаклен.