Однако ж почти тут же она облегченно перевела дух: вбежал не кто-нибудь, а как раз давешний Поль со своим мешком на плече.
— Ну вот ви…
— Они здесь!! — громкий вопль мальчишки прервал Елену на полуслове. — Здесь, никуда не делись!
Следом вошли трое человек в синем, с трехцветными кушаками.
— Молодец, сорванец! — хмыкнул вошедший первым коренастый человек с почти непременными среди синих закрученными кверху усами. Отличье мундира от двух других, верно, выдавало в нем старшего, но Елена не знала санкюлотских форменных знаков. — Отвечайте-ка, гражданки, зачем это вы тайком пробрались в дом изменника?
Но ответ уже вспал на ум.
— Я хочу купить в Париже хороший особняк от казны, отчего б и не посмотреть? Разве по мне не видать, что я могу сделать таковую покупку?
— Чем докажешь, гражданка?
— А что еще можно подумать обо мне? — Елена кичливо вскинула подбородок. — Что я залезла сюда растопку воровать?
— Вас две, — не ответив, главный синий перевел мутноватый взор на Парашу. — Что ж вторая гражданка, немая?
— Она не говорит по французски.
— Вот как, иностранные шпионки! — встрял в разговор второй из солдат. — Может еще и англичанки!
— Англичанки в мешок чихнут! — Мальчишка запрыгал на одной ноге. — Скорей, дяденьки, метр Сансон сегодня еще не закрывал лавочки!
Но Елене недосуг было гадать о каком-то Сансоне. Вот оно, спасение, нельзя только пугаться, и оно в кармане, верней сказать, в сумочке!
— Не англичанки, но вашим властям не подвластны. В этой бумаге сказано, что Франция отвечает перед объединением Швейцарским за нашу неприкосновенность.
Вот оно, на веленевой толстой бумаге, свидетельство Женевских Синдиков! Как она только чуть о нем не забыла! Елена протянула бумажную трубочку военному.
— Я, что ли, грязный кюре какой, чтоб буквы знать, — огрызнулся тот. — Нет уж, гражданки, пройдемте в Присутствие, там и показывайте свои бумаги.
Выходя из ворот в окружении солдат, Нелли бросила Параше ободряющий взгляд. Бумага Синдиков, похоже, оправдывает цену одной кривой строчки. Можно ли их уличить? С собою нету ничего, кроме спасительной бумаги, да и оставленный в гостинице багаж ничем не может изобличить путешественниц. Надобно только уверенно стоять на своем: дом-де глядела в рассуждении покупки, да и все тут.
— Отчего ж было нужно глядеть дом без торгового агента? — бойко спросил молодой человек, усевшийся за обширным столом с огромной граненой чернильницею. И положительно чернильнице надобно было иметь изрядный размер, чтобы содержимого ее достало и на многочисленные кляксы, усеявшие зеленое сукно столешницы, и на пальцы молодого человека, на грязноватые его манжеты и даже на волоса, в которых он то и дело принимался скрести обломками перьев — столь энергически, что Елена отступила на шаг подале. — Покупатели досматривают дома с теми, кому поручено их продать!