– Что ж, мисс Десса Фоллон, желаю вам всего хорошего. – Бен поправил шляпу. – Скоро все будет позади, и вы сможете отправиться домой.
С этими словами он пересек улицу и смешался с толпой.
«Ты сразу поймешь, – сказала как-то мать, – что встретила именно того мужчину, который достоин твоей любви, и ничто уже не сможет встать между вами. Ничто!»
Неужели этот момент настал? Нет. Не может быть. Когда от горя и одиночества кру́гом идет голова, чего только ни почудится…
Господи, что же с ней происходит? Откуда этот мучительный, бередящий душу и внушающий такое беспокойство спор между разумом и сердцем? Ей вдруг захотелось броситься вслед за Беном, догнать его и, колотя изо всех сил кулаками по широкой спине, крикнуть во всю мощь легких: «Оставь меня в покое! Не тревожь меня! Исчезни из моей жизни!» Но она продолжала стоять, глядя ему вслед. Какой-то тихий голос вовремя успел шепнуть ей: «А ты уверена, что не пожалеешь об этом?».
Впереди ее ждал день, который еще надо было пережить. «Ты сильная и упорная, – не раз говорила ей мать, – совсем как твой отец».
– Боже милосердный, сделай так, чтобы это оказалось правдой! – вслух вздохнула Десса, повернулась спиной к поглотившей Бена Пула толпе и, подхватив юбки, поспешила к дому портнихи.
Миссис Фабрини, верная своему слову, сидела за работой, внося в нее последние штрихи. Черное платье было готово и, как показала примерка, сидело безупречно.
Когда, держа под мышкой коричневый бумажный сверток, девушка вернулась в «Золотое Солнце» и вошла в свою комнату, над заботливо наполненной ванной поднимался горячий пар. От избытка благодарности Десса едва не расплакалась. Милая Роуз! Она все понимала и старалась упредить каждое ее желание! Возможно ли хоть как-то отплатить за такую доброту? Об этом следовало подумать.
Вымывшись и переодевшись, Десса села перед зеркалом и принялась сражаться со своими волосами, на которых события последних дней отразились самым пагубным образом. Она провозилась не меньше часа, прежде чем ее удовлетворило увиденное в зеркале, и завершила свой наряд маленькой черной шляпкой, раздобытой расторопной миссис Фабрини у знакомой модистки. А когда девушка опустила на лицо черную прозрачную вуалетку, она почувствовала себя наконец надежно защищенной от любопытных взглядов зевак, вечно являющихся поглазеть на чужое горе.
В дверь постучали, и вошла Роуз. На ней тоже было строгое черное платье, выгодно подчеркивающее ее стройную фигуру; белая кружевная отделка шляпки чудесно гармонировала с белокурыми волосами и тонкими чертами бледного лица. Глядя на нее, никто бы и не подумал, что видит перед собой содержательницу борделя.