– По-моему, Хилари, это у них зовется «кисмет», – выдал он, протягивая руку за пакетом зелени. Улыбка не исчезала.
– Как вы думаете?
– Кисмет? – ее посетило такое чувство, будто она держалась за канат, и внезапно ее попросили его бросить. Она посмотрела на тюбик цинковой мази, который по-прежнему сжимала в руке, потом на него.
Надо прямо сейчас уходить, надо поблагодарить его, нет, не надо благодарить, просто уйти. На самом деле, что же ее так тронуло, этот простенький подарок или, может быть, честность в его глазах, поверить ему, может быть, хоть чуть-чуть не надолго. Это можно, может быть.
– Может быть, – повторил он, подмигивая. – Тогда собирайте вещи, пойдемте.
Она послушалась, пошла за ним. Из гаража они прошли на просторную кухню-столовую, она окинула взором освещенную солнцем площадку над столовой.
– Какое чудесное место! У вас должно быть очень большая семья?
Она повернулась к нему лицом. Обручального кольца на нем не было, но в наше время это отнюдь не значит, что человек холостяк. Он направился прямиком к холодильнику и принялся запихивать в него первый пакет.
– Прежде чем вы спросите, я вам отвечу: нет, я не женат, а этот чудовищный домина достался мне от родных, они три года назад переехали во Флориду.
На губах Эвена играла улыбка. Он захлопнул морозильную дверь, после чего переправил в холодильник второй пакет. Холли мрачно кивнула, изо всех сил стараясь не улыбнуться в ответ. Она прочистила горло:
– А вы всегда так овощи храните?
Он закрыл холодильник, после чего взял ее за руку и потянул ее к широкой центральной лестнице.
– Всегда, когда ко мне в гости приходит Хилари Смит и объявляет мне, что мой дом у моря чудесный. Пойдемте, я покажу вам, где прыгал с площадки, пользуясь зонтиком дядюшки Карла как парашютом. Мне было шесть лет, и я насмотрелся слишком много мультиков.
Она со смехом позволила ему потащить себя вверх по лестнице, а потом через открытую площадку. Эвен хлопнул ладонями по поручням:
– Именно здесь началась моя карьера в авиации. Конечно, с тех пор я как следует отработал посадку.
– Эвен, но вы же шею здесь могли свернуть.
– Шею не шею, а ногу сломал.
Взяв ее за руку, он провел ее в широкий холл.
– А здесь я провел июль и часть августа того самого года, – продолжил он, открывая первую дверь налево. Она замялась. – Пойдемте, а то пропустите самое интересное в нашем осмотре. Обещаю, что это лучше, чем Грейсленд и Белый дом вместе взятые.
Она прошла вслед за ним в затемненную комнату. Глаза его весело загорелись, когда он прислонил ее спиной к стене.