– А я-то думал, – сказал он, – что мне на эту стену никогда больше смотреть не захочется.
Эвен Джеймсон рассматривал красавицу, стоящую перед ним. Он протянул руку, снял с нее очки и бросил их на ковер. Было слишком темно, Эвен не видел какого цвета у нее глаза, но в них были искорки, благодаря тоненьким лучикам света, проникающим сквозь закрытые ставни. Он протянул руку к ее волосам, ниспадающим на плечи шелковистыми волнами золотисто-рыжего цвета, а ее лицо даже, если она и не модель, то ей бы стоило стать моделью, подумал он. Желание пронзило его с потрясающей быстротой, будто воздух рассекли. Он старался, чтобы голос его по-прежнему звучал небрежно, но противиться больше не мог.
– А увалень велел мне отвезти вас домой и поцеловать. – С ощущением какой-то безрассудной радости она потянулась к нему и положила руки ему на грудь. Ей не хотелось ничего знать про страх и неуверенность, которые властвовали над ее жизнью, ей просто хотелось, чтобы сейчас этот мужчина был с ней, хотелось отдаться чувствам, которые он в ней пробуждал. Столь чудесных, столь настоящих чувств она никогда раньше не испытывала.
– Ну так и не будем спорить с увальнем, – сказала она, подписываясь на участие в тайном заговоре, – ведь у него такой здоровый грузовик.
– Нет, совсем не из-за грузовика, Хилари, – прошептал Эвен, наклоняя свою голову к ее, – а просто.
Губы у него были теплые, и они коснулись ее губ, глаза ее стали закрываться, но в последний момент она увидела, что висит на стене напротив.
– О боже мой!
Холли изо всех сил оттолкнула его от себя.
– Как вы могли?
Она стала бить его зажатыми кулаками.
– За что?
Указав на плакат в рамке, который висел на противоположной стене, она застонала от горя. А после выплюнула с болью и ненавистью в голосе:
– Вы знали, – и продолжила, уперев кулаки в бедра и пригнув голову, – вы знали с того самого момента, как меня увидели, так?
– Знал, что?
Эвен, казалось, искренне ничего не понимал.
– Знали, что я и есть – «славная девочка».
Эвен покосился через плечо, и взгляд его приковал плакат в рамке, на котором была изображена обнаженная женщина. Плакат был выполнен в золотистых тонах, и девушка на нем тоже смотрела на него через плечо. Казалось, будто она возникает из музыкального инструмента, или это был цветок? Эвен подошел поближе. Холли щелкнула выключателем.
– Ну же, давай, иди смотри, все уже видели, – выпалила она. Он знал, что ему следовало бы смотреть на Хилари, но ничего не мог с собой поделать, он стоял и смотрел на плакат. Из медового рассвета возникала обнаженная красавица со светло-рыжими волосами, разметавшимися по плечам. Бросалась в глаза ненарочитость композиции. Он сразу отметил изысканно неправильный овал ее рта и зеленые искорки в глазах, через плечо глядящих на него. Все, начиная с пойманного в движении правого бедра и кончая изящнейшим изгибом пальцев на бархатистом лепестке, говорило за то, что модель определенно застали врасплох, и это ее чертовски взбесило.