– Кто это? – спросила она небрежно.
– Его мать. Итальянская аристократка. Поставь фотографию на место, Джиджи. Он ненавидит, когда трогают его вещи.
Неожиданно вошел Чарли. Джиджи отскочила от стола и быстренько уселась рядом со Стэйси. Сердце бешено колотилось. К своему удивлению, Джиджи обнаружила, что смотрит на свои колени, боится поднять голову и встретиться с Чарли взглядом. Впервые в жизни она смущалась.
– Чарли, это Джиджи Гарсиа, вот ее бумаги, – сказала Стэйси. – Я тебе о ней рассказывала.
«Зачем она говорит все это? – удивилась Джиджи. – Он и так все про меня знает». Она собралась с духом и подняла голову. Сейчас он объяснит Стэйси, что сам в курсе всех дел Джиджи, что это он вытащил ее из Майами и отныне будет заниматься ею лично.
– Спасибо, Стэйси. Я помню. Можешь идти.
Стэйси вышла из кабинета. Наконец-то мы одни, думала Джиджи. Конечно, он хочет меня, но он же не дурак… Зачем Стэйси знать, что я для него не такая, как все? Он дивный. И такой милашка!
А в глубине ее сознания звучал голос, которого она не могла расслышать: он – отец, которого у меня никогда не было… он будет заботиться обо мне.
Джиджи нисколько не сомневалась, что сейчас он выйдет из-за стола и обнимет ее. Но – какое страшное разочарование!
– Послушайте, юная леди, – сказал он. – Вчера мы вас обсуждали на совещании. Плохи ваши дела. Стэйси направляет ко мне своих девушек только в самых тяжелых ситуациях. Таких, как ваша. Вам придется меня выслушать, и очень внимательно – если вы хотите остаться в агентстве. В противном случае нам придется расстаться. Вот ваши бумаги. Здесь счет от Марлона Уорнера за фотопробы – ах, вы удивлены? Вы думаете, Марлон делал их бесплатно? Опуститесь на землю, милочка. Так, счета за такси, визитные карточки, ксероксы, распечатки с лазерного принтера, факсы, мгновенные фото, почта, телефон и наконец – вы ни разу не заплатили за общежитие! Вы должны нам больше одиннадцати тысяч долларов, и, насколько я понял из разговора со Стэйси, вы ни разу не справились с работой, которую мы вам предоставляли в изобилии. Довольно. Мы вам помогаем, а результат – нулевой. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Джиджи с трудом понимала, о чем он говорит. Да и какая разница – главное, как звучит этот голос! Чарли говорил резко, но никакая резкость не могла заглушить мелодичности легкого итальянского акцента. Чарли отчитывал ее, а ей слышалось прежнее: «А ты хороша-а-а! Как тебя зовут?» Джиджи взглянула на него, стараясь удержать слезы, и заставила себя вернуться в действительность.