— Слушай, Каранадис, — перешел на задушевный той Леха, приобнимая полуживого грека за плечо, — расскажи-ка мне, как выглядит твой родной город? Широкая ли там бухта, большие ли стены? И долго ли плыть до него? По моим подсчетам, примерно два дня.
Каранадис едва сдержал порыв из глубины души и Ларин невольно отодвинулся. Но оружейник справился с собой и проговорил:
— Да, это верно. От Истра до моего города плыть ровно три дня, если нигде не останавливаться. Я плавал несколько раз.
— Молодец, — похвалил его Леха, — давай дальше.
— Город довольно богатый, много ружейных лавок и корабельных мастерских, — продолжал бормотать Каранадис, то и дело хватая ртом соленый морской воздух, — но стена старая и не очень высокая. Даже ниже, чем у Истра. Старейшины города давно хотели ей ремонт сделать, перестроить и подновить, да все не могли собраться. Вернее, денег жалели. Вроде и так нормально жилось. Никто не нападал.
— У-гу, — подтвердил Леха, скрестив руки на груди, — скупой платит дважды. Скоро мы заставим твоих старейшин поверить в это. Стена, говоришь, не высокая и старая. Это хорошо.
— Да, невысокая, — вновь подтвердил Каранадис, — но еще крепкая. Самое слабое место со стороны бухты, за пирсами, где стоят торговые корабли. Там хватит высоты одной лестницы, чтобы перебраться. Да и башен с метательными машинами там меньше, чем у главных ворот. Всего одна поблизости.
— Значит, надо брать Одесс со стороны бухты. Послушай. Каранадис, да тебе как предателю цены нет, — усмехнулся Ларин, вновь приближаясь к оружейнику, — ты словно знал, что родной город сдавать придется. Готовился.
— Они сломали мою жизнь, — зло проговорил грек, и в его глазах появилась настоящая ненависть, — моя семья наверняка продана в рабство. Это больше не мой город. Если я только доберусь до Иседона, я сам сверну ему шею!
— А вот об этом забудь, — окоротил его Леха, — когда мы возьмем город, я сам с ним разберусь. Есть у меня к нему личный должок. Но, обещаю, ты будешь при этом присутствовать. Как-никак вы с ним тоже приятели.
Каранадис посмотрел на Леху в упор и в его глазах блеснул холодный и злой огонек. Такой огонь бывает в глазах человека, который готов убить. Леха аж отшатнулся от неожиданности, так зло посмотрел на него тщедушный грек. Не понравились ему насмешки адмирала.
— Горшки приготовил? — сменил тему Ларин, решив больше не донимать незадачливого оружейника своими расспросами о прошлом.
— Три штуки, — процедил сквозь зубы Каранадис.
— Ну вот и отлично, — подытожил Ларин, отходя к борту.
Огонек блеснул и погас.