Паганель пыхнул трубкой, молча упер прутик в центр ладоней и решительно зашагал в кусты. Я посмотрел ему в след:
— Борь, а ты вообще-то веришь в эту… биоэнергетику?
— Да верить-то я верю! Но нельзя же искать незнамо что незнамо где!
Я пожал плечами:
— А по-моему это все бред сивой кобылы! Айда, заберем Паганеля и пошли отсюда — мне тут не нравится!
Борис поковырял носком ботинка прелые мокрые листья на тропинке, и ответил:
— Серега! Я-то с тобой согласен, но Паганель… Он же упрямый, черт! Придется ждать, пока его научное любопытство не будет удовлетворено!
И тут из кустов раздался крик Паганеля:
— Нашел!
Мы с Борисом уставились друг на друга:
— Не может быть!
Паганель стоял над кучей прелых листьев, из-под которых виднелась квадратная железная крышка люка с квадратной скобой. Мы отгребли листья, Борис ухватился за скобу — но не тут-то было! Крышка словно приросла к земле! После попыток открыть ее вдвоем, а затем и втроем выяснилось, что люк заперт. Нашлась и замочная скважина, прикрытая ржавой металлической пластинкой. Борис достал из сумки инструменты, присел на корточки над люком, Паганель неуклюже пристроился рядом. Искатели долго ковырялись в замке, а я бродил вокруг, оглядывая окрестности.
Наконец Борис вскочил и с досадой саданул по скобе ногой:
— З-зараза! Лом бы сюда! Или хотя бы монтажку!
Паганель выпрямился во весь рост и уныло поддержал Бориса:
— Грамм пятьдесят тротила не помешали бы!
Потоптавшись вокруг тайника еще минут пять, мы наконец решили выбираться из этого оврага. Люк замаскировали листьями, привели в порядок полянку вокруг, Борис собрал свои инструменты, и мы двинулись в сторону Раменок. Дождь сменился мелкой моросью, все основательно промокли, я непроизвольно вздрагивал, когда холодные капли с веток попадали зашиворот.
Мы прошагали уже очень прилично, углубившись в долину, и силуэты далеких зданий приблизились и стали более четкими. Неожиданно путь нам преградил какой-то широкий извилистый ручей с топкими берегами, впадавший в Сетунь. Пришлось обходить его, отклоняясь влево. Борис, раздраженный погодой, а более всего неудачей с люком, матерился, попадая ногами в лужи. Пагнель невозмутимо шагал первым, изредко сверяясь с картой.
— Твою мать! — Борис в очередной раз поскользнулся в жидкой глине: Когда наконец кончаться эти долбанные джунгли?
Паганель отвечал, что во всем нужно искать положительные стороны: во-первых, отсутствие результата — тоже результат, а во-вторых, чудесная прогулка по столь живописным местам пойдет всем на пользу.
Я молчал, но внутренне склонялся к мнению Бориса: я промок, замерз, а «живописная местность», по которой мы пробирались, представляла собой заросли бурьяна и колючих кустов шиповника и боярышника вперемешку с кучами мусора. Мало того! Все это довольно мерзко пахло, мокрым навозом, что ли, а под ногами чавкало, как в болоте. В гробу я видал такие прогулки, полезные для здоровья!