– Неправда! Он не такой! – вскричала я. – Он никого не собирался убить, он просто любил тебя, а ты… я поняла, ты придумала всю эту историю со своими похоронами и с могилой на Воскресенском кладбище тогда, когда Юра пригрозил маме Наде, что разоблачит ее… Он знал про вас все, вот ты и испугалась, распустила слух, что умерла… Вы с мамой Надей просто залегли на дно…
Изольда смотрела на мою мать широко раскрытыми глазами и не знала, что сказать. Чудовищность правды лишила ее дара речи.
– Неужели ты думаешь, что мама Надя была способна на что-то, кроме стирки?.. Она была бесталанна и бестолкова на редкость, и единственное, за что я держала ее при себе все эти годы, это ее преданность. Она любила меня, боготворила, она даже подарила мне своего возлюбленного мужа, Полетаева, который обрюхатил и меня, и тебя, Изольда! – Мать повернулась к безмолвно застывшей сестре. – Лена была твоей дочерью и сестрой вот этого ребенка… – Она подошла и потрепала меня по щеке. – Но ты, Валя, росла ленивой и изнеженной, в тебя я вкладывала лишь свою любовь, нежность и деньги, в то время как в Лену я вколачивала свои знания и опыт, полученные мною в цирке… Она оказалась способной ученицей и с малолетства начала дрессировать питонов. Она чуть ли не спала с ними в аквариуме, кормила, разговаривала, любила… Она хотела быть моим продолжением, как эти две малышки саксофонистки, последовавшие по стопам Розы и Кати… Ты, моя девочка, – улыбнулась она мне неестественно-нежно, – думаешь, что мы жили на деньги моих любовников? И ты, Изольда, всегда была того же мнения? Какие же вы близорукие и глупые, мои дорогие… Я воспитывала тебя, Валя, в комфорте и достатке, ты никогда ни в чем не нуждалась, у тебя было все, что ты хотела, и я была счастлива, что нашла способ зарабатывания денег, не зависящий ни от кого… Мы с Юрой Лебедевым достаточно поколесили по стране, чтобы я успела обрасти необходимыми связями и знакомствами, которые впоследствии помогли в моих делах… Лена с шестилетнего возраста лазила в форточки и открывала квартиры, которые мы с Надей чистили… Это было так романтично, опасно и приносило столько острых ощущений, что вам и не снилось… Я уезжала, возвращалась, делая вид, что меня интересуют лишь мужчины, а ты, Иза, ничего не замечала…
– Но ведь и ты не заметила тогда, много лет назад, мою беременность…
– Ее трудно было не заметить, больше того – мы ждали, когда же ты разрешишься от бремени, чтобы забрать ребенка, в чьих жилах текла кровь одного из самых сильных и мужественных мужчин из числа тех, с кем мне довелось встречаться… В Лене текла полетаевская кровь, воровская кровь, и даже твои гены не смогли нейтрализовать ее – Лена с легкостью перешагнула грань, за которой жила и охотилась за эфемерными преступниками ты, Иза, ее мать… Ты заботилась об Иване Лопатине, прекрасно зная, что за розовой маской скрываются дорогие тебе черты твоего единственного и любимого мужчины. Ты скрывала от меня свою страсть, свое горе, когда он, раненый, оказался на твоей даче, ты лечила его, приносила ему еду, кормила с ложечки, согревала своим телом, любила его, но не думала о том, на чьи деньги были куплены для него дорогие лекарства и продукты, даже новые льняные простыни и полотенца! Ты вообще жила, не замечая денег, ты не интересовалась ими, ты презирала их, а я их ЛЮБИЛА! Я и сейчас люблю. И они у меня есть. И плевать я хотела на вас, на несчастных чистоплюек, живущих за мой счет и меня же еще осуждающих!