– А Саша? Ваш сын? Вы виделись с ним?
– Виделась… Вернее, я его видела, а он меня нет. А что я ему могла сказать? Что за пол-литра водки подписала дарственную на Бартоломея? Я же отдала ему все: и квартиру, и дачу в черте города, и две машины: «Волгу» и «Жигули»…
– Но зачем?
– Не знаю… Они поили меня каждый день. А что они вытворяли у меня на глазах… И Светка, их дочь… она же все видела.
– Света – его дочь или нет?
– Его. Потому-то он и женился на Анжелике. Но она, даже будучи замужем за ним, продолжала бегать к Сусанне.
– А как же вы? Вы что же, дали ему развод?
– Дала…
– Но как случилось, что Бартоломей так быстро поднялся? У меня такое ощущение, словно мы говорим с вами о разных людях…
Виктория подошла к старинному комоду и достала оттуда жестяную коробку, открыла и вынула из нее фотографию:
– Вот он, Илья…
Да, это был Илья Владимирович Бартоломей, собственной персоной.
– Все очень просто… – Наталии показалось, что чем больше Виктория пьет, тем яснее становится ее ум и тем логичнее она начинает рассуждать. – Он все продал… Абсолютно. И купил магазин. Водочный. На деньги моего мужа, Лени Комиссарова… Иногда Илья приезжал сюда ко мне и привозил еду, выпивку… А потом перестал, совсем забыл меня… Анжелика и Светка ходили все в мехах и золоте… Они отмылись, почистились, причесались и нарядились, как две куклы. А Бартоломей стал не последним человеком в городе. И вот перед самым Новым годом я встречаю на улице Сашу… Он не видел меня ровно пятнадцать лет… Понимаешь, на улице никого не было. Шел снег. Ибыли только я и он. Он шел мне навстречу. Я окликнула его… Он остановился и спросил: «Откуда вы меня знаете?» И тогда я ответила ему, что я его мать. Не знаю, зачем я это сделала… И мы пришли сюда ко мне… Он – хороший мальчик. Умница. Только его почему-то, как он мне сказал, звали уже не Сашей…
– А как? – Наталия затаила дыхание.
– Почему-то Женей… Я и сама не поняла. Наверное, в интернате ему дали другое имя, а может, его усыновили? Такое же тоже могло случиться…
– Но ведь когда вы его позвали, он откликнулся на имя Саша?
– Да нет. Я же сказала, что просто окликнула: «Можно вас на минуточку?!» – или что-то в этом роде… Или нет, постой, я же не могла его вот так окликнуть, если я знала, что он Саша… Мне сейчас трудно вспомнить…
– И о чем же вы говорили?
– Я на коленях просила у него прощения. Я ему все рассказала про Бартоломея и двух его сучек.
– И он был здесь и видел, как вы живете?
– Да. Но он простил меня. Он тоже плакал…
– У вас есть его фотография?
– Есть… – Она снова открыла жестяную коробку, но, пошарив в ней, испуганно оглянулась, словно кто-то стоял у нее за спиной. – Ее нет… Она же была здесь… Была…