– Еще чего! Пройдемся. Или ты чего-то боишься? – насмешливо спросил он.
– Ничего я не боюсь, – ответил Иван, – но лучше бы ему сюда подъехать. Чем черт не шутит!
В этот момент перед ними вдруг возникли два высоких парня в темной одежде. Их лица закрывали вязаные шапочки с прорезями для глаз. Один сильно толкнул в грудь не очень твердо стоящего на ногах Ивана, отчего тот потерял равновесие, ударился о стену дома, сполз по ней вниз и оказался сидящим на асфальте. Другой отвесил Ващенко короткий удар в дыхалку и вырвал из рук портфель. Оба побежали по безлюдному ночному тротуару. Согнувшись пополам, Ващенко смотрел им вслед, беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах произнести ни слова, а Иван все никак не мог подняться на ноги, его сильно качало.
Отбежав метров пятьдесят, грабители перешли на быстрый шаг. Тот, что был с портфелем, открыл его. С недоумением пошарил внутри. Затем перевернул и потряс. Оттуда выпала кассета и угодила в лужу. На кассету наступил грубый ботинок, и она жалобно затрещала. Портфель полетел на газон. Грабители опять перешли на бег и растворились в темноте.
К кассете приковылял Ващенко. Он с матом выудил ее из лужи, потом подобрал на газоне портфель. Подтянулся Иван, потерявший где-то свою кепку.
– Говорил же я – пусть подъедет ко входу! – нетрезвым голосом повторял он.
– Заткнись! – зло оборвал его Ващенко. – Без тебя тошно.
Оба вернулись в ночной клуб и подошли к Лобенко, который к тому времени уже снял какую-то девку. Филатов видел, как Ващенко тряс перед ним открытым портфелем, а Лобенко пьяно ухмылялся. Затем он осторожно, двумя пальцами вытащил надломанную посередине кассету, с которой капала вода, повертел в руках и уронил обратно.
«Дело сделано, – подумал Филатов, – пора домой». Он подозвал официантку, расплатился и вышел, стараясь держаться незаметно. Никто из троицы не обратил на него внимания.
На следующий день Филатов не отходил от телевизора, щелкая по всем каналам, но анонсированный накануне фильм Лобенко так и не вышел. «Не обманула Джульетта, – с удовлетворением подумал он, – уничтожила-таки исходники».
Следующий день был последним перед голосованием, в который агитация запрещена. Больше в Киеве делать было нечего, исход выборов Филатова не интересовал.
Позвонил Маслаченко.
– Ну как, пан добродий, мои хлопцы справились?
– Вполне, – сказал Филатов, – очень толковые ребята.
– Других не держим, – довольно отозвался тот. – В гости заехать не хочешь?
– А у тебя там панночки нет?
– Это как у Гоголя? – хохотнул Маслаченко.
– Примерно.
– Нет, у меня девчата простые.