В это время за нашей спиной раздался шумный плеск. Ванятка хлопнулся в воду седьмой раз.
- Как бы он не захлебнулся на мелководье-то? - заволновался Сидор.
- А что, - бодро доложился неунывающий Константин, - такие случаи бывали. Поехали мы с Вальтером Первым. Все - спеленали, как положено, несем, он сзади плетется, тоже так - бултых, бултых, бултых , хлюп - и все... Ну, нам некогда оборачиваться, эта... белуга сетку рвет, колотится. Еле до ванны доволокли. Хлопнули в родную хлорированную, тут мне Рыжик - Поликарп знает Рыжика, помнишь, да? - и говорит: пойди сбегай, что там с Валькой стряслось. Я почухал по мелководью, а Вальтер уже все - посинел и не дышит.
- Заткнись, - попросил Петро.
Русалка застыла на миг, вскинула вверх голову (я увидел четко обозначившиеся, раздувшиеся полоски жабр; я увидел, как ячейки сети вонзаются в ее лицо) - и взвыла.
Русалочий вой был тонок, как лезкие стилета.
- Ух ты, - поразился Поликарп, - какого соловья отловили.
- Плохой знак, - мрачно сказал Петро.
- Петя... - мы услышали задыхающийся голос Ванятки, - Петя, - Ванятка сглотнул и продолжал, - четыре, четыре дня в мойке. Итого - шесть!
- За что? - изумился Петро.
- За мат... - Ванятка тяжело дышал, - и суеверия.
- Во Ванятка, - поразился Константин, - во дает. Я чего только ни видал: и воющих русалок сколько угодно, и как мужик русалку схавал, а потом, бедолагу, раздуло, и как шеф на мелководье захлебнулся , но чтобы шеф после акции за порядком следил? Чтобы подпруг не ослобонял?
- Иди, - тихо сказал Ванятка, - не ослобонял.
И тогда я увидел глаза русалки.
Русалка смотрела на меня с мольбой. Нет, это нельзя назвать мольбой, это был немой крик: "Выпусти, ну выпусти меня". Я был не в силах отвернуться от этого взгляда. Я еле переставлял ноги, сильнее, крепче сжимал сеть, но в какой-то момент русалочий взгляд заглушил все звуки мира, я уже не слышал ни нашего шлепания по воде, не трепотни Константина, ни мрачного отругивания Петро, ни успокаивающегося голоса Ванятки, - я слышал только взгляд русалки "Выпусти, ну выпусти же меня! Я знаю все, что будет со мной после, - я согласна! Молю тебя - выпусти!"
И я разжал руки.
Мы шли уже недалеко от берега - там, где вода едва досягала щиколоток.
Я успел увидеть счастье, озарившее лицо русалки.
- Ат! - выкрикнул Поликарп. - Петро! Перехватывай!
Русалка выскользнула из сетей и грянулась в песок, чуть прикрытый морской соленой водой.
- Фиу, - присвистнул Константин, - ну, устроил ты русалочке аутодафе, парень.
Я инстинктивно протянул руки, чтобы стереть с тела русалочки налипающий песок.