– Ты заплатила такие деньги за аренду этой виллы, вместо того чтобы за эти деньги купить недвижимость здесь же, в Канне, Антибе, Жуан-ле-Пене? Конечно, эти дома были бы попроще, но все равно недвижимость, как же неосторожно ты поступила? Это твой доктор тебе посоветовал?
Казалось, этот вопрос занимал ее больше всего. И я поняла, что разубедить ее в том, что в тот момент, когда он советовал мне это, я находилась на грани нервного срыва и меня не интересовала недвижимость в Канне, было невозможно. Моника – практичная и совсем даже неглупая женщина – в плане эмоций оставалась холодной, выстуженной самой жизнью или же от природы была лишена каких-либо высоких чувств. Я была разочарована. Потратить на нее столько времени в ожидании естественной реакции взрослой женщины на то, что мне кто-то изуродовал лицо, а потом близкая подруга увела любимого человека, и получить вместо этого урок европейской деловитости и практичности – это было слишком. И тогда я решила задать вопрос ей напрямик:
– Моника, как ты думаешь, кому это было надо?
– А ты разве не поняла?
И тут она выдала такое, что прежде и не приходило мне в голову. Причем сказала она это тоном человека, которому непонятно, как это я до сих пор не сообразила, что вообще произошло год тому назад со всеми нами…
– Осталось только найти этого человека, – с теплой улыбкой произнесла она, поднялась, потянулась всем своим уставшим за день телом и поправила свитер. – А насчет виллы ты подумай. Никогда не поздно отказаться… Зачем четыре месяца валяться на пляже или лежать на кровати, глядя в потолок, когда можно с умом потратить деньги, тем более что тебе они, прямо скажем, упали с неба… Нет, я понимаю, конечно, что тебе пришлось многое пережить, но я сама разрезала бы себе рот, только чтобы мне дали такие деньги. Несколько десятков тысяч евро – за эти деньги можно пострадать. У нас не принято говорить, за какие деньги я работаю здесь, но поверь – это гроши…
Ей не пришло в голову, что до того, как попасть в клинику к доктору Русакову, я собиралась стать женой очень богатого человека и что пусть не эта, так другая вилла была бы нашей, если бы мы только пожелали…
Она ушла, а я все еще находилась под впечатлением ее слов. Неужели и тут я просмотрела самое главное? Моника потрясла меня своим практицизмом, и я весь остаток позднего вечера ждала прихода Русакова. Я еще не знала, что ему скажу, но мне уже невыносимо оставаться здесь одной…
Все. Позвонили. В комнате жарко натоплено. А я в джинсах и свитере. Сейчас переоденусь, приведу себя в порядок и открою ворота. Постараюсь много не пить, чтобы все запомнить.