– Русаков? – Она решила позвонить сначала ему. – Ты меня слышишь?
– Что, родная?
– Это ты подбросил мне телефон?
Но он ничего не сказал. Конечно, это он. Решил, что теперь самое время. Почему? Ведь она, возможно, ждет ребенка. Ну и что с того? Обычный телефон.
– Так я звоню? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Думаю, уже можешь позвонить. Прошло более сорока дней.
– А ты сам не пробовал звонить? Не знаешь, чей это номер?
– Честно – понятия не имею. Если хочешь, дождись меня, и мы с тобой вместе позвоним.
– Нет, – она коротко вздохнула. – Не могу же я постоянно опираться на тебя. Я и сама должна быть сильной.
– Если что – звони. Обещаешь?
Конечно, она обещает.
Вот они, обычные десять цифр. А вдруг она услышит голос Оли? Из той, загробной жизни? Точно, она спятила. Струсила. Дурочка.
Послышались длинные гудки. И вдруг прекратились. Возникла пауза, и женский глубокий голос произнес:
– Как вас зовут? Елена Репина?
– Да. А вы кто?
– У меня для вас письмо от одного человека. Приезжайте ко мне, я вам сейчас продиктую адрес. Только непременно возьмите паспорт или другой документ. Меня зовут Вита Викторовна.
И она продиктовала адрес, пояснив, что это интернат, спросила, когда Лена сможет приехать, чтобы быть на месте. Лена интуитивно поняла, что это тот самый интернат, где воспитывался старший сын Ольги.
– Я приеду минут через сорок. Только такси вызову…
И вот через тридцать пять минут она стояла на залитой солнечным светом улице перед бело-желтым, ярким, точно свежевыкрашенным зданием интерната. С колоннами и гипсовыми чашами с пламенеющими бархатцами перед входом. Ей почему-то не хотелось заходить внутрь. Она боялась запаха этого детского питомника, боялась широко раскрытых сиротских глаз…
Она еще раз позвонила. У нее зубы стучали, а ладони стали просто ледяные.
– Вита Викторовна, это Репина. Я стою на крыльце.
– Вы не войдете?
– Не знаю…
– Хорошо, я выйду к вам.
И вышла женщина. В белом халате и черных бархатных туфлях. Рыжие волосы обрамляют бледное лицо в пигментных пятнах. Беременная. Из приоткрытой двери потянуло запахом чуть подгоревшего молока.
– Вот, вы просили. – И Лена протянула паспорт.
Вита взглянула на нее, затем на фотографию в паспорте.
Потом молча достала из кармана жестко накрахмаленного, стоявшего колом на ее женственной и округлой фигуре халата ярко-желтый, из плотной бумаги конверт и протянула Лене.
…Лена поблагодарила ее и даже не стала ни о чем расспрашивать – откуда она знает Ольгу и что может быть в этом пакете. Внутри ее все страхи, слившись, замерли, затаились и ждали, ну что, что же окажется в этом желтом конверте? Интересно, Ольга рассказывала ей, Вите, о ней, Лене Репиной? Вопросы, вопросы… Конверт жег руку. Может, дождаться Володю, и они вместе распечатают его, прочитают? А что, если там обыкновенные документы на этого мальчишку?