– Что ты ищешь?
Я резко отпрянул от столика, Алиса неожиданно меня испугала.
– Я вчера нашел дневник одного человека и еще один блокнот, подумал, что они на столике лежат, – мое сердце все еще взволновано билось.
– Нет, Витенька, я у тебя сегодня не видела никаких дневников и блокнотов, наверное, ты их потерял.
Алиса подошла к журнальному столику и повернулась ко мне лицом, став так, чтобы я не видел книги за ней. Почему-то я не поверил ее словам.
– Очень жаль, мне кажется, там была важная для нас информация, – я смотрел Алисе в лицо.
– Ты успел прочитать, что там было написано?
– Нет, – я соврал лишь частично, содержимое желтого блокнота, выпавшего из жестяной коробки, я действительно прочитать не успел.
– А откуда знаешь, что там был дневник Димы Обухова?
– Я успел прочитать только первую фразу, мне не до чтения было этой ночью.
Алиса внимательно смотрела мне в глаза. Наконец, она улыбнулась.
– Пошли. Я приготовила тебе еду.
– А что за книги на журнальном столике?
Алиса тут же повернулась ко мне спиной и с легкостью взяла в руки сразу все (их оказалось четыре) казавшиеся массивными книги.
– Вот эти? – она протянула их мне (я опять удивился ее силе, держать на вытянутых руках такие большие книги было бы тяжело и мужчине, а она это проделала без видимого труда). Но при этом Алиса держала книги, повернув их корешками к себе, и прочитать название верхней было решительно невозможно. – Так, рухлядь. Наследство от бабушки, – Алиса еще раз улыбнулась и вышла с ними из комнаты.
Мне все это казалось странным. Такое впечатление, как будто Алиса за эту ночь стала другой. Но больше всего меня смутила часть названия одной из книг, которое я успел прочитать, – «Теория смерти и методика оживления.». Я последовал за Алисой в коридор. Справа зияла чернота, видимо, еще одна комната, наверное, спальня. Я прошел чуть дальше на свет и очутился на кухне, которая ярко контрастировала с комнатой, где я только что был.
Кухня оказалась самой обычной, такой же, как миллионы кухонь по всему бывшему Союзу, площадью в девять квадратных метров. Белая кухонная мебель, белый холодильник, белая газовая плита и белый же тюль на окнах. На кухонном столе громоздился длинный стеллаж, на котором висело девять ножей (я автоматически сосчитал) – от самого маленького до почти тесака, – пожалуй, ножи и выделялись из общего антуража типичной кухни, как будто Алисин папа был мясником. Кстати, надо спросить, есть ли у нее отец, она мне ничего не говорила о нем.
Я почувствовал взгляд и обернулся. На пороге стояла Алиса, уже без книг, и пристально смотрела на меня.