– Она передала для тебя деньги.
– Оставь их себе, я все равно не возьму.
– А письмо от своего турка возьмешь?
Письма она брала, и лицо при этом у нее было каким-то застывшим, бледным, нерадостным. Машу так и разрывало от желания позвонить Еве и рассказать о том, что Валя беременна, что отказывается от денег, что переживает, когда получает письма от Мюстеджепа…
«…ne znaem tvoego adresa… ya priedu k tebe…»
Валентина поднесла письмо к лицу и поцеловала его. Слезы покатились по щекам. Она вздохнула. Мюстеджеп. Только из этих редких писем она и черпала силы. Беременность изводила ее. Деньги кончались, все рушилось при мысли, что у нее появится ребенок, к которому она совсем не готова… Она молода, и у нее ничего нет. Кроме долгов. Что она наделала? Как она могла пойти с этим офицером?! Ему-то хорошо, он живет себе спокойно, даже не представляя, что она носит под сердцем его ребенка… Если бы не эта беременность, она бы вернулась к Мюстеджепу. А так? Куда она со своим стыдом, со своим животом? Хорошо, что Маша есть, что она все знает и не задает лишних вопросов… Хотя видно, что она сгорает от любопытства – от кого этот ребенок, не от турка ли? Смешная. Питается чужими жизнями, тайнами, проблемами…
На обратной стороне письма, как всегда, номера телефонов Мюстеджепа, Евы, Наима и даже Айтен! Сколько раз она мысленно представляла себе, что звонит им – всем по очереди… И что она им скажет? Ребята, вы уж извините меня, но я шлюха, залетела от офицера… Я люблю Мюстеджепа, но рожаю от случайного мужика…
У меня родилась девочка. Без имени. Без матери. Без отца. Сирота. Я даже не кормила ее. Лежала на кровати, приходя в себя после родов и пряча лицо в подушку, чтобы меня не прожгли своими осуждающими взглядами соседки по палате. Что я могла дать ей, моей девочке? Жидкое молоко, потому что у меня в грудях вместо жирного молока от недоедания плескалась вода? Жалкие самодельные подгузники и место у стены на продавленном диване вместо кроватки? Сколько нормальных женщин, устроенных в этой сумасшедшей жизни, не могут родить ребенка, но по природе своей уже давно готовы к материнству? Пусть одна из них возьмет тебя к себе… Малышка моя, прости меня…
Живот мой опал. Вместо него образовалась глубокая впадина. Груди распухли и болели. Я сильно похудела, лицо мое выглядело осунувшимся, больным. Оставив ребенка в роддоме, я собиралась отправиться в Москву, на заработки…
– Дунаева? На выписку…
Молодая женщина, акушерка, принимавшая у меня роды, остановилась возле моей кровати и посмотрела на меня, к моему удивлению, не с осуждением, а с сочувствием: