– Больше я не позволю тебе встречаться с этим кретином, – сказал он встревоженным голосом. – Нашел крайнюю… Завтра поедем в Москву, сначала хорошенько поедим где-нибудь, ты у меня и так вон какая худющая, а потом я отвезу тебя домой, и ты никому, слышишь, никому не откроешь дверь. Если бы ты знала, как я ждал этого дня… Я сам встречусь с прокурором, попрошу, чтобы нас оставили в покое. А после свадьбы поедем с тобой отдыхать. Тебе просто необходимо восстановиться. И еще, Белла, может, это покажется тебе кощунственным, но я в какой-то мере даже рад, что твоя Беатрисс исчезла из твоей жизни. Я понимаю, так говорить жестоко, лучше бы она уехала куда-нибудь подальше, не умирала, это конечно… И все равно – от нее были только одни неприятности.
Марк был в своем репертуаре. Не особенно-то церемонился. Хотя в душе, я это отлично знала, он относился к Беатрисс как к сложному ребенку. С нежностью, которую боялся выказать. Поэтому я простила ему эти слова.
Весь следующий день я провела дома одна. Приводила себя в порядок, созванивалась с парикмахершей, маникюршей, словом, как и все молодые женщины, готовилась к свадьбе. Пару раз всплакнула, примеряя платья, к которым приложила свою руку моя покойная подруга, вспомнила многое из нашей с ней веселой студенческой жизни, опять же – Захара…
Беатрисс, не поминай меня лихом там, куда ты мчишься навстречу своему обожаемому Захару. Вы непременно встретитесь. И ты, Захар, прости меня за то, что не доверилась тебе в тот вечер. Знай, я жалею об этом.
Переделав все свои дела, я немного поспала, посмотрела телевизор, словом, промаялась, время от времени наведываясь на кухню и перекусывая на ходу. Время текло медленно, как загустевший мед, и к концу дня я устала от безделья. Марк звонил мне часто, справлялся о моем самочувствии, старался говорить бодрым голосом, но я-то понимала, что у него неприятности – клиент треплет нервы за то, что по вине адвоката было перенесено судебное заседание, от которого наверняка зависело многое в его жизни…
…Часто представляла себе похороны Беатрисс и подумала о том, что если у нее был любовник, то он непременно появится на кладбище… Убийца он или нет – все равно. И может такое случиться, что он не выдержит, бросится к гробу и разрыдается на холодной груди своей возлюбленной… А может, и не придет. Напьется где-нибудь и будет искать утешения в объятиях ласковой шлюхи.
Как ни странно, но меня никто из вражеского лагеря не тревожил – ни следователь, ни Борис Пожаров. Я не верила, что на этом их приставания ко мне закончились, нет, они взяли тайм-аут, вернее, предоставили мне возможность почистить перышки и выйти наконец замуж за Марка, но улететь в Грецию нам вряд ли удастся. Задержат прямо в аэропорту, накинутся и порвут на части. И все это из-за моей ненормальной любви к Беатрисс. За то, что я в своих заблуждениях относительно ее душевных качеств зашла настолько далеко, что потеряла ее из виду и любила лишь внешнюю, роскошную оболочку, не замечая тех перемен, которые происходили в ней и безжалостно превращали ее из красивого, доброго и нежного подростка в эгоистичную, лицемерную, завистливую, расчетливую и лживую женщину.